— Отойди от меня! — приказал отшельник и отпихнул мальчика.
Первый воин осторожно вошел в пещеру, давая глазам привыкнуть к царившему в ней полумраку. Следом шел второй. В тусклом свете поблескивали лезвия их кинжалов.
— Кто тут у нас? — сказал он с сильным акцентом. — Отшельник и до смерти перепуганный мальчонка. Легко и просто, парни.
— Уходите и никогда не возвращайтесь сюда, — произнес отшельник спокойным и ровным голосом.
— Ты же знаешь, что этому не бывать, — отозвался воин.
— Знаю, — согласился он и с ошеломительной скоростью прыгнул вперед.
Воин даже не успел сообразить, что на него напали, как ему по шее пришелся удар основанием ладони, сокрушивший трахею. Воин упал на колени уже мертвым.
Отшельник подхватил готовый выпасть из рук врага кинжал и вонзил в горло второго противника. Лезвие вошло в зазор между защищавшей шею железной крученой гривной и забралом шлема. Со сдавленным бульканьем тот повалился на землю, обрызгав кровью убийцу и стены пещеры.
Когда в ноздри отшельнику ударил запах горячей крови, в нем с удвоенной силой взыграли смертоносные инстинкты. Очертя голову он бросился к двум оставшимся в живых воинам. Удар обутой в башмак ноги пришелся одному из них в грудь, и тот, размахивая руками, полетел с уступа вниз, навстречу свой смерти.
В этот момент на отшельника набросился последний из четырех воинов, собираясь пырнуть его кинжалом в живот. Виртгеорн увернулся и ловким захватом обезопасил себя от кинжала противника, а затем нанес один за другим два молниеносных удара в прорезь шлема жертвы.
— Не пировать тебе в дивных Чертогах Ульрика, — пробормотал он и отпустил тело, которое полетело вниз и упало на камни.
С окровавленными руками и торсом он распрямился во весь рост на краю уступа. Казалось бы, сердце его должно было бешено стучать, но нет — оно билось в обычном ритме, словно отшельник мирно отдыхал средь лугов под чистым небом.
Взглянув в сторону берега, он увидел разбойников, в ужасе взиравших на него. Воин в шлеме, увенчанном золотой короной, встретился с ним взглядом. Дюжина других устремилась вверх по ведущей к пещере тропе, сердца их пылали жаждой мести. Отшельник бросил кинжал, вернулся в пещеру и не медля направился к расселине в скале.
Быстро достал оттуда сверток, завернутый в просмоленную тряпицу, и осторожно развязал. Мальчик удивленно наблюдал за тем, как отшельник взял в руки мерцающий меч с рукоятью, украшенной костью и золотом. Клинок был чуть изогнут, как принято у талеутенских всадников, и сиял подобно только что отчеканенному серебру.
Пальцы сжали рукоять, как руку давно утраченного друга, и отшельник вздохнул, словно приветствуя полночную возлюбленную.
— Чжек Аска правду говорил, — прошептал мальчик. — Ты в самом деле великий воин, Виртгеорн.
— Величайший воин, — поправил его тот, снял перевязь с первого убитого им воина, надел на себя и вложил в ножны клинок. Изначально рассчитанные на меч унберогенов, ножны подошли не лучшим образом и оказались широковаты. — Не нужно называть меня Виртгеорном. Меня зовут по-другому.
— Как по-другому?
— Да. Имя мое — Азазель, — произнес он, словно пробуя имя на вкус. Будто до сих пор был его недостоин.
Мальчик обеспокоенно смотрел на него.
Азазель улыбнулся, опустил руку ему на плечо и подвел к тайному ходу, ведущему в сердце скал. Преследователи обнаружат этот лаз, но не смогут отыскать их в лабиринте туннелей.
Мальчик оглянулся на проникавший в пещеру дневной свет и заколебался.
— Пути назад нет, — сказал Азазель. — И никогда не бывает.
По узкой тропе тела погибших в пещере снесли к кораблям. Своих в этой стылой земле не оставят, их отвезут на родину и подобающим образом похоронят с соблюдением всех обрядов. Пусть достойно упокоятся их души. В глазах Вольфгарта светилась холодная злость, когда он рассматривал брызги крови на стенах пещеры и прослеживал ход сражения, которое, вообще-то, с натяжкой можно было назвать таковым, настолько быстро были убиты его соратники.
Затянутой в перчатку рукой он провел по заплетенным в косицы длинным рыжим волосам и откинул их с лица. Могучее тело уже немолодого Вольфгарта почти полностью сохранило великую силу. Хотя природа наделила его статью воина, физиономия казалась явно плутовской.
— Это он, верно? — донесся вопрос из-за спины.
— Да, — согласился Вольфгарт. — Выходит, ты знал?
— Понял, как только увидел на уступе, — ответил воин, лицо которого скрывал увенчанный золотой короной шлем.