Ютонсрик всегда был городом мореходов, поэтому большинство здешних зданий было оформлено в морском стиле, ведь именно морю столица ютонов была обязана своим процветанием. Над многими домами возвышались мачты с надутыми парусами и носовые украшения с потерпевших крушение кораблей. Часто встречались изображения Мананна в виде грузного мужчины с железной короной, также было много изображений морских волн и подводных тварей. Вдоль набережной тянулись склады и погрузочные пирсы для кораблей, которые каждый день бросали здесь якоря, — отличные сооружения, выстроенные на деньги богатых купцов, наживших благодаря Ютонсрику баснословные состояния.
Гавань была забита сотнями кораблей с несметным количеством разноцветных парусов из разных королевств. Рядом стояли суда удозов и эндалов, с ними соседствовали корабли с флагами таких государств, о которых большинству жителей Империи даже слышать не доводилось. У пристани теснились посудины всевозможных размеров и форм, безостановочно шел процесс разгрузки и погрузки.
Торговля была источником жизненной силы Ютонсрика и приносила городу несметное богатство.
И все же несколько лет назад все чуть было не погибло от руки того, кого ныне Марий почтительно называл императором. Граф усмехнулся. Он-то знал, что давно должен был заключить с Зигмаром союз, только по тем причинам, о которых лучше бы императору не знать.
Ютоны всегда были независимы, а потому стояли в стороне от формирующейся Империи. Хотя теперь, глядя на благоденствующий город, Марий знал, что от союза с Зигмаром они только выиграли. Вложение оказалось стоящим. Чтобы не допустить распространения эпидемии среди бедняков, лекари предложили содержать улицы в чистоте и построить новую богадельню для больных и нуждающихся. Все это претворили в жизнь на деньги, взимаемые как налог за швартовку торговых судов. А после того как они с Зигмаром обменялись клятвой меча, объемы торговли возросли настолько, что каждый год граф получал больше золота, чем мог потратить.
Марий проезжал мимо Башни приливов на белом жеребце — подарке друга и соратника Зигмара, а сине-зеленая попона на прекрасном животном была соткана умелицами из племени тюрингов и подарена королем берсерков. Откинувшись в седле, он ехал извилистыми мощеными улицами, ведущими в старый город и доки. Жители Ютонсрика кланялись своему графу, а он одаривал их самой доброжелательной улыбкой.
Да, день для прогулки выдался великолепный, но темная пелена у горизонта предвещала шторм. Марий содрогнулся и плотнее закутался в плащ из медвежьей шкуры. Его изысканное одеяние из восточных шелков и практичной дубленой кожи безошибочно выдавало богача. Вместе с тем одного взгляда на графа ютонов было достаточно, чтобы понять: он прекрасно владеет висящим в ножнах на поясе мечом.
Мария сопровождал отряд всадников, голубые плащи воинов аккуратно ниспадали на крупы лошадей. Совершенную кавалькаду портил лишь неуклюжий Вергуззен — новый помощник графа, который ехал на толстом гнедом мерине и с виду напоминал тюк спрессованного сена.
После того как Бастиан в разгар мидденхеймского сражения ударил его ножом, Марий запретил советникам носить оружие. Вергуззен один конец меча не отличал от другого, зато в его голове замечательно складывались и перемножались числа, а также он отличался полным отсутствием самолюбия, а потому его нисколько не задевали частые злобные тирады и оскорбления Мария. Что делало Вергуззена замечательным помощником.
— Мой господин, — начал он, — если бы вы только изволили взглянуть на эти документы…
Марий догадался, что советник хочет ходатайствовать о ком-то, и его хорошее настроение тут же улетучилось.
— Тебе что-то кажется настолько важным, что не терпится испортить такой замечательный день?! — возмутился Марий.
Вергуззен протянул пачку бумаг со словами:
— Господин, это петиции от торговцев, и…
— Знаю-знаю, речь идет о Гюйстере и Меровеце.
— Среди прочих они тоже имеются, но, ваша правда, большая часть корреспонденции в самом деле от них.
— Чего же хочет эта парочка?
— Мастер Гюйстер желает заострить ваше внимание на последнем повышении швартовочных взносов и новом налогообложении ввозимых товаров, — сказал Вергуззен. — Мастер Меровец спрашивает, нашли ли вы время рассмотреть его просьбу о расширении складов на северном берегу.
Мария давно уже выводили из себя эти глупые, жадные торговцы. Сундуки у них ломились от золота, но им хотелось еще и еще. Впрочем, жажда золота свойственна не только горному народу. В откровенной алчности торгашей Марий видел отражение себя самого, и это злило его больше всего. Чтобы успокоиться, он глубоко вдохнул.