Выбрать главу

— Гнев тебе не товарищ, мальчик, — произнес Азазель. — Учись контролировать эмоции, или я скину тебя с этого вот утеса. Слушай, что я говорю, и постарайся понять хорошенько. Из всего племени уцелел ты один. Если кому-нибудь придет в голову тебя приютить, то только в качестве раба. В этой земле ты пропадешь, если не научишься пользоваться разумом. Мы отправляемся на север, и ты должен выполнять все, что я говорю, иначе нас обоих ждет смерть. Я научу тебя выживать, но, если ты хоть раз ослушаешься меня, я тебя убью. Понял?

Мальчик кивнул. Горе и гнев испарились, уступив место затаившемуся негодованию.

Вот и славно. Начало положено.

Азазель протянул ему руку и помог подняться на ноги. На щеке, куда пришелся удар, багровело пятно.

— Я преподал тебе первый урок, — сказал Азазель. — Тебе многому предстоит научиться, но больно больше не будет.

Неприязненно глядя на него, мальчик потирал щеку и держался очень прямо.

— Взгляни вон туда, — показал Азазель на океан. — Что ты видишь?

— Корабли разбойников.

— Да. Они плывут домой, в землю, где все тебя ненавидят.

— Они вернутся?

— Сомневаюсь. Южане плохо переносят здешние холода. Таких холодных зим, как у нас, даже у удозов не бывает.

Насмешка скривила губы мальчика, и он заметил:

— Ты говоришь «у нас», словно ты норе.

— Я настолько сроднился с этой землей, что тебе такого даже не снилось, — ответил ему Азазель и быстрым шагом пошел по ведущей вдоль скал дороге.

Так начался первый день их пути, и кто знает, сколько времени он продлится.

Мальчик поспешал за ним, поглядывая туда, где над руинами его дома поднимался дым.

— Мы когда-нибудь вернемся сюда? — спросил он.

— О да, — пообещал Азазель. — Однажды вернемся. Это я тебе обещаю. Пройдет много лет, но мы вернемся и отомстим за все.

— Хорошо, — кивнул мальчик.

Он крепко стиснул зубы, его голубые глаза были словно неживые.

Азазелю что-то пришло в голову, он даже остановился.

— Как тебя зовут? — спросил он. — Они как тебя звали?

Мальчик расправил плечи и ответил:

— Имя мне Моркар.

Глава вторая

Юнцы и старцы

Эофорт пытался держать себя в руках, только это было очень нелегко ввиду совершеннейшей тупоголовости ученика. Теон ничего не желал слушать и, явно провоцируя, вызывающе смотрел на наставника. Эофорт присел на край стола, изготовленного самим Холтвином, и сложил на груди руки.

— Спрашиваю тебя еще раз, Теон, — повторил он, показывая на написанный мелом на грифельной доске пример. — Если умножить первое число на второе, что мы получим?

Теон бросил взгляд на своего лучшего друга и товарища по всем безобразиям по имени Горсет, моргнул и сказал:

— Вот ведь напасть! Вздор все это. Если кто-то умеет сражаться мечом так же хорошо, как и я, то зачем ему дурацкие числа?

Горсет засмеялся, а остальные нервно хихикнули.

— Хватит! — рявкнул Эофорт, доставая из-за стола розги.

— Ну-ну, давай, — продолжал дерзить учителю Теон. — Только попробуй. Мой отец тебя убьет, хоть ты и старик.

Несмотря на свойственное ему бахвальство, Теон пользовался успехом среди сверстников. Обладая могучим для своего возраста телосложением и привлекательными чертами лица, за пределами стен класса он всегда бывал весел и прост. Скоро ему сравняется пятнадцать, и он поедет на свою первую войну. Он был сыном Орвина, одного из военных командиров Альвгейра, и не видел нужды торчать в классе, когда его ждали столь увлекательные занятия, как сражения и преследования девиц.

Эофорт встал и, прихрамывая, поковылял к парте Теона. Розга рассекла воздух со звуком, напоминающим свист косы.

— Ты ежедневно мне дерзишь, господин Теон, — проговорил Эофорт. — Каждый день ты испытываешь мое терпение, хотя я был советником короля Бьёрна еще в те скорбные времена, когда все вокруг пытались уничтожить унберогенов. Я был рядом с ним, когда черузены и талеутены разоряли наши земли. Я выступал посредником при заключении мирного договора с этими племенами, которые стали нашими первыми союзниками, и говорил с королями и королевами всех великих племен. Все это сделал я, и ты считаешь себя вправе мне угрожать? Ты просто глупый юнец с такой же пустой башкой, как у зеленокожего, и с замашками лесного зверочеловека.

Теон нахмурился, ибо не привык, чтобы с ним так разговаривали. Ему стало не по себе. Эофорт остановился у парты мальчика. Кончиком розги указал на арифметический пример, записанный у того на грифельной доске, и повторил: