Вместо ответа Селби наклонился, схватил толстого мужчину за жилет и выволок его на дорогу.
— У кого ключ от сундука?
— Что означает это нападение?
— У кого ключ! Скорее!
— Вы не получите у меня ключ, — сказал толстяк, поднимаясь с земли и отряхивая пыль.
Пуля вонзилась в землю в полудюйме от его ноги. Он подпрыгнул.
— Ключ!!!
Дрожащей рукой он достал из кармана связку ключей и отдал их Селби. В одну секунду Селби перерезал ремень, вставил ключ и откинул крышку.
Гвенда Гильдфорд без чувств упала в его объятия.
Селби на руках отнес Гвенду к маленькой сторожке у ворот, а полицейский инспектор занялся арестованными. Оставив девушку на попечение жены сторожа, Селби вернулся. Первый, к кому он обратился, был не толстый владелец сундука, наделавший такой переполох в «Чаттертоне», а другой — смуглый худой человек.
— Вы и есть, должно быть, Чарли? Как ваша фамилия?
— Узнаете, — спокойно сказал Чарли. — Имейте в виду, Лоу, что я доставил мисс Маллинг туда, откуда ее взял. Кстати, шофер тут ни при чем. Мы наняли его в гараже.
— Кто ваш толстый приятель? Вы можете оказаться главным свидетелем обвинения, если не причастны к убийствам, — сказал Селби.
— К убийствам я не причастен, — ответил Чарли, — но свидетелем обвинения я не могу быть. Если вы имеете в виду Аля, то мне о нем ничего не известно. Вы нашли того полоумного?
— Кого?
— Странного субъекта с седой бородой. Он удрал вместе с Маллинг. А я думал, что он явился к вам и все рассказал.
Селби тотчас вспомнил странного прохожего, которого они встретили около Кольфортской лечебницы.
— Кто он? — спросил Селби.
Чарли засмеялся.
— Вот вам свидетель обвинения, — насмешливо сказал он. — От него вы узнаете об Але больше, чем от кого бы то ни было. Он один во всем мире знает Аля и видел его в лицо. Даже Джума не может этим похвастать.
Около них уже собралась целая толпа народа. Селби велел полицейским отвезти коричневый автомобиль к ближайшему полицейскому участку, а сам вернулся к Гвенде. Она сидела в кресле немного испуганная и вместе с тем радостная.
— Это было ужасно! — сказала она с дрожью в голосе. — Я до сих пор не могу поверить, что это был не сон…
— Как это все случилось?
— Я толком не знаю. Я сидела за столом и писала, когда кто-то вошел в комнату. Я думала, это номерной. Он перед этим принес мне лимонад, и я попросила его принести еще почтовой бумаги. Вдруг кто-то схватил меня за руки, а лицо накрыл какой-то тряпкой. Я боролась, чувствуя какой-то одурманивающий запах, должно быть, хлороформа. От острой боли в левой руке я почти потеряла сознание. Последнее, что я видела, это кто-то внес в мою комнату на руках девушку, Сундук был открыт. Меня туда впихнули и захлопнули крышку. Что было потом, я не знаю. Мне казалось, меня везут в автомобиле, я ощущала движение… У меня кружилась голова, Я даже не помню, как вы открыли сундук… — она попыталась Улыбнуться. — А где Норма?
— Она в отеле.
— Значит девушка, которую я видела, была Нормой! Слава Богу! А мистер Маллинг знает?
— Думаю, что уж теперь должен знать, — сказал Селби. Ему было стыдно, что он оставил Норму совсем одну, если не считать горничной.
Из первой же попавшейся телефонной будки он позвонил в отель. Ему ответил мистер Маллинг.
— Спасибо, она чувствует себя хорошо. А что с Гвендой?
— Она здесь, все в порядке. И сегодня же вечером в наших руках будет тот господин, который ответит за все эти происшествия!
Селби отвез Гвенду в отель и поехал к себе в контору. События теперь должны были развиваться с такой быстротой, что малейшая неосторожность могла все погубить.
Глава 38
Джума
Мистер Маллинг предложил идти в театр. Селби одобрил этот план, но сказал, что сам он, к сожалению, не может пойти.
— Я хочу пригласить доктора.
— Вы можете позвонить ему по телефону, — сказал Селби.
Норма была разочарована. Она узнала об отказе Селби идти в театр, когда тот ушел. Она решила снова позвонить.
— Это нехорошо с вашей стороны, Селби Лоу!
— Я мог бы поступить еще хуже, — ответил Селби, — но не стану.
— Что вы хотите этим сказать?
— Было бы уж слишком невежливо напомнить вам, что я не был дома три или четыре ночи. За всю неделю не спал более трех часов подряд…
— Простите, — сказала Норма тихо. — Я большая эгоистка. Вы, правда, очень беспокоились?
Он молчал.
— Почему?
— Потому, что я люблю вас.
Наступила такая длительная тишина, что каждый их них решил, что другой повесил трубку. Потом оба одновременно спросили: