Когда нам было по пятнадцать, мы с друзьями создали рок-группу, и вместо очень плохих стихов я принялся за очень плохие песни, содержание которых было навеяно в основном книгами, которые я в то время читал.
Позднее я поступил в художественную школу, где увлекся религиозным искусством, в основном, думаю, потому что это раздражало моих учителей, уверенных, что следует интересоваться более современными формами живописи. У меня имелись репродукции Грюневальда, Фра Анжелико, Эль Греко, Тинторетто и прочих старых мастеров, которыми были залеплены все стены моего рабочего пространства, и я обнаружил, к своему немалому изумлению, что постепенно узнаю библейские сцены, вспоминаю основных персонажей и их истории. Это по-будило меня пойти и купить карманную Библию, открыть ее на первой странице и начать читать. Я обнаружил, что библейские рассказы находят отклик где-то в глубинах моего подсознания, посеянные там во времена пения в церковном хоре. Я все еще писал песни для нашей группы и довольно быстро нашел в крепко сколоченной прозе Ветхого Завета отличный язык, загадочный и знакомый одновременно, который не просто отражал мое состояние в то время, но давал много пищи для моих артистических потуг. Я слышал в нем голос Бога, суровый, ревностный и безжалостный. Тысячи желчных умозаключений, сделанных мной относительно себя и этого мира (а таковых было немало), находили подтверждение в Ветхом Завете и скалили мне зубы со страниц Библии. Бог Ветхого Завета был жестоким и злобным, и я обожал то, как Он стирал с лица Земли целые народы по своей прихоти. Я был восхищен книгой Иова, тем тщеславным, неверующим Богом, который превратил жизнь своего «непорочного и справедливого» слуги в настоящий ад. Один из друзей Иова по имени Елифаз заметил, что «человек рождается на страдание, как искры, чтобы устремляться вверх», и эти слова показались верными моему испуганному маленькому сознанию. И почему человек рождается для страдания, подчиняясь такому тирану, как Бог? Таким образом, после чтения Ветхого Завета у меня сложилось впечатление о человечестве, как о жалких рабах, страдающих под тиранией деспотичного Бога, и это ощущение стало просачиваться в мои песни. Как следствие, в словах начала звучать агрессивная, свежая энергия. Моя группа, называвшаяся «The Birthday Party», представляла собой смесь тяжелых увесистых ритмов и искаженных, пульсирующих гитарных звуков, и все, что мне оставалось, это выходить на сцену, открывать рот и изрыгать Господни проклятия. Из моего горла извергались потопы, адское пламя и жабы. Как бы сказал Уильям Блейк: «Я сам ничего не делал. Я просто направлял перст указующий, а святой дух довершал дело». И хотя тогда я этого не понимал, Бог говорил не просто со мной, но через меня, и его дыхание было зловонным. Я был пророком Господа, говорившего на языке желчи и блевотины. И какое-то время это меня вполне устраивало.
Через несколько лет «The Birthday Party» распались, и к тому времени я уже несколько устал от группы, равно как и от моих творения, и мне становилось невероятно сложно выдавливать из себя новые в том же духе. Я чувствовал себя больным и вызывающим отвращение, и мой Бог пребывал таком же состоянии. Было тяжело испытывать отвращение все время. Постоянная ненависть изматывала меня и причиняла боль. Я ползал по сцене, вглядывался в искаженные лица, размахивающие и потрясающие кулаками, корчащие рожи, и чувствовал себя абсолютно раздавленным и больным. В конце концов, я решил, что наступило наилучшее время, чтобы сменить круг чтения, а посему закрыл Ветхий Завет и открыл Новый.
Там, в четырех прекрасных поэмах в прозе, созданных Матфеем, Марком, Лукой и Иоанном, я медленно узнавал Иисуса из моего детства, волшебную фигуру, сошедшую со страниц Евангелия, человека страданий, и именно через Него мне был предоставлен шанс пересмотреть свои отношения с миром. Голос, который теперь звучал во мне, был мягче, печальнее, проникновеннее.
Чем больше я читал Евангелие, тем больше Христос поражал мое воображение, потому что вся его история была для меня полетом воображения. Христос, называющий себя Сыном Человеческим и Сыном Божьим, был именно тем — человеком из крови и плоти, так тесно связанным с творческими силами внутри себя, так открытым Своему драгоценному, огнеподобному воображению, что Он стал физическим воплощением источника этих сил, Бога. Во Христе больше всего проявлена та сторона духовности, с помощью которой мы можем стать подобными Богу.