Так как Рейн в понедельник пропустил ЗОТИ, то сходил на него во вторник вместе с курсом Хаффлпаффа и Райвенкло, а зельеварение было отложено до пятницы — чтобы присутствовать на нём вместе с курсом Гарри. Тот обрадовался такому его решению и с пониманием отнёсся к тому, что Рейн не ходит на чары и трансфигурацию из-за отсутствия палочки, даже пообещал ему что-нибудь придумать.
На истории магии все занимались своими делами, и, усевшись на заднюю парту, они спокойно перешёптывались. Гарри волновался о Турнире и строил кучу разных предположений, кто его так подставил, а ещё они пытались отгадать, что за испытание будет первым.
В четверг Рейн вместе с гриффиндорцами и рейвенкловцами сходил на прорицания и подивился на профессора Трелони: она была очень красиво одета и обвешана необычными амулетами. Они гадали на костях с рунами и, подражая отцу, который часто делал предсказания зашедшим в гости соседям, раскидывая цветные камешки и ракушки, Рейн, согласно выданному профессором учебнику, предсказал Гарри удачную дружбу, обретение душевного спокойствия и удачу во всех начинаниях. Выпал весьма хороший расклад, который подтвердила профессор. Даже заявила, что у Рейна настоящий талант в подобных гаданиях и что «это в самой его природе». После чего к нему выстроилась очередь из девчонок, и до конца урока Гарри ассистировал ему, а он доставал кости и выкладывал гадание.
После «гадательного четверга» гриффиндорцы, которые сначала весьма настороженно отнеслись к нему в окружении «их героя», смягчились, так как на прорицания ходили практически все девчонки курса, а девчонки, как известно, имеют собственное влияние на парней.
На прорицания из девочек не ходила только Гермиона Грейнджер — так звали близкую подругу Гарри, которая всё пыталась помирить того с рыжим высоким парнем — Роном Уизли, на которого Гарри был сильно обижен. Впрочем, данная размолвка сыграла Рейну на руку, иначе они с Гарри могли никогда так близко не познакомиться.
Рыжий недовольно дулся и на тех же прорицаниях возмущённо сопел и косился в их сторону, когда Рейн и Гарри сели вместе.
В пятницу до обеда у Гриффиндора была трансфигурация и нумерология, а у Хаффлпаффа — УЗМС с Хагридом и «окно», так что после завтрака Рейн вернулся в озеро, решив до обеда и зельеварения вместе с Гриффиндором и Слизерином успеть побывать в одной из впадин в центре озера.
*
Сегодня ему повезло или не повезло, как посмотреть. Он всё же встретил местную жительницу. Если судить по рыбьему хвосту и подобием человеческого тела выше талии — это была русалка.
Речные истинные водяные и русалки почти никогда не обращали хвост — всё потому, что сращивание довольно болезненное, как и обратное «раздвоение», а места в реке или пруду не так и много — в хвосте нет смысла, и такое отличие от людей может привлечь лишнее внимание. Это в таких реках, как Дунай, масштабы другие. Там многие русалки были с хвостами, а вот водяные, в силу того, что они больше выходили на сушу и общались с магглами — с ногами. Зато морские жители все поголовно с хвостом не расставались, о них частенько ехидничали, что они вовсе забыли, как превратить свой рыбий хвост в нормальные ноги.
Сам Рейн однажды в качестве эксперимента попробовал сделать себе хвост, ему было тринадцать, и он как раз гостил в Дунае у дальнего родственника отца. Попробовал и забыл, как страшный сон. С ногами было в сто раз привычней и удобней. Испытав на себе два превращения, он понял, почему обычно водяные и русалки не перекидывались туда-сюда, а выбирали какую-то одну форму в зависимости от удобства и личных предпочтений.
Возможно, что русалки в Чёрном озере из-за величины своего водоёма, как и дунайские, предпочитали хвосты. Смутная тень местного жителя приблизилась, и Рейн подумал, что к нему подплыл малёк, так как общего роста от макушки со странными толстыми красно-зелёными волосами до кончика хвоста было не более метра. Но красные плавники на боках явно говорили о половозрелости… данной особи. Водяной народ никогда не был крупным, но это… было странным. А потом, когда появилась возможность увидеть лицо незнакомой крошки-русалки, Рейн чуть не отшатнулся. Конечно, он встречал не особенно приятных рыб, например, в детстве его очень напугала жуткая многоглазка, да и болотники не отличались особенной красотой, особенно кикиморы, но чтобы местные русалки оказались настолько страшными, он не ожидал.
У «крошки» оказалась серо-зелёная кожа в мелкую чешуйку, выпученные жёлтые глаза с горизонтальным жабьим зрачком, почти отсутствовал нос — вместо него были узкие щёлочки, а крупный рот скрывал частые и тонкие, как иглы, зубы. Стало понятно, почему рыбы так шарахались и никто из них не захотел с ним поговорить. Местные русалки вряд ли питались лягушачьей икрой, личинками стрекоз, мидиями и водорослями.
Рейну подумалось, что он весьма поспешил с выводами о чистоте Чёрного озера, похоже, что волшебники сбрасывали в воду что-то похуже маггловского мазута и отходов производства. Иначе почему воспетые в людских легендах красавицы-русалки оказались больше похожи на помесь ерша с кикиморой?
Он даже засомневался в разумности данной русалки, которая настороженно его разглядывала, замерев в полутора метрах от него, но обратил внимание, что она сжимает в руках узкий трезубец, похожий на вилку, увеличенную в два раза. А также на шее у местной русалки было ожерелье из цветных камешков. Оружие и украшения говорили о некоторой организованности и наличии интеллекта.
— Привет, — поздоровался Рейн, — ты меня понимаешь? Как тебя зовут?
Русалка повела ушами, которые больше походили на плавники и, казалось, прислушивалась к его словам.
— Я — Рейн, я — водяной… — не успел он сказать откуда прибыл, как русалка резко метнулась в темноту воды и пропала. Пропускать обед и последующий за ним урок зельеварения Рейн не хотел, поэтому поплыл обратно в школу.
*
— Слушай, я кое-что придумал насчёт палочки, — после обеда Гарри догнал его в переходе к классу зельеварения, который находился в подземельях.
— И что же? — рассеянно спросил Рейн, раздумывая над тем, как наладить контакт с местными и как узнать, что с теми всё-таки случилось и что поспособствовало такому жуткому виду его народа. Не могли же они на самом деле скрещиваться с рыбами, чтобы стать вот такими.
— В субботу, когда организуют выход в Хогсмид, мы рванём на Диагон аллею в Лондон, — заговорщицки понизив голос, сообщил Гарри, возбуждённо сверкая глазами. — У меня есть деньги, десяти галлеонов тебе на палочку точно хватит.
С палочкой была возможность провести некоторые диагностические чары, о которых только в теории ему рассказывала мать, и Рейн тоже оживился. Гарри вообще был очень хорошим другом.
— Отлично!
— Давай бегом, а то если ещё и опоздаем, Снейп меня с потрохами сожрёт. И так, наверное, ждал всю неделю, чтобы отыграться за моё «чемпионство» в этом дурацком Турнире. Только прошу, держи себя в руках и не обзывайся, ладно? Он всё же профессор, — добавил Гарри не совсем понятно, когда они достигли класса. — Садись со мной рядом, всё равно, я так понимаю, котла у тебя нет.
— Нет, — согласился Рейн.
— Будем пользоваться моим, — решил Гарри. — Может, что подскажешь. Давай вон ту парту займём, подальше от Рона. Всё равно мне влетит.
Строгий профессор Снейп, которого Рейн видел за столом преподавателей, стремительным шагом вошёл в класс и первым делом немигающим взглядом посмотрел на рыжего. Рон остался за партой один и делал какие-то знаки Гермионе Грейнджер, видимо, чтобы та села с ним.
— Мистер Уизли, урок уже начался, минус два балла Гриффиндору за странные телодвижения на занятиях. Где мистер Поттер, наша незатухающая знаменитость? — процедил профессор.