С «Сан-Мартино» никто не ответил. Шхуна, поймав попутный ветер, стремительно уходила от преследователей.
Внезапно над водной гладью громыхнул выстрел. Пуля угодила в борт шхуны и застряла в нем.
— Хорошо стреляют черти полосатые! — усмехнулся полковник Симич. — Будь у «Сан-Мартино» шпангоут[15] хоть на дюйм тоньше, мы бы уже были на небесах.
Преследователи тем временем заметно отстали и вскоре растаяли во мраке ночи.
Миклош, лежавший на палубе рядом с Виктором, прошептал:
— Кажется, у нас на корабле какой-то левый груз. Иначе зачем мы стали бы удирать?
— Я знаю, что это, — так же шепотом отозвался Виктор. — Это порох. В трюме полно бочек с порохом… Ну все! Давай помолимся — и спать.
Глава шестая, в которой постоянно заходит речь о странном (фрахте[16] полковника, а господин Барберри признает, что не был достаточно ловким дипломатом
Удивительное это зрелище — рассвет над морем.
Бескрайняя водная гладь начинает постепенно светлеть, как будто ее озаряют не солнечные лучи, а какой-то неведомый источник света из морских глубин. Затем усиливается ветер и откуда-то издалека к кораблю приближаются серебристые гребни волн. Внезапно на горизонте появляется красно-золотистая полоса — она становится все шире и шире, пока, наконец, над горизонтом не поднимается огненный шар — солнце.
Вся компания была уже на ногах, впервые в жизни наблюдая это диковинное явление. Утро выдалось прохладное, и наши путешественники, ежась под порывами ветра, сновали туда-сюда по палубе, чтобы хоть как-то согреться. Теперь, при свете солнца, они могли разглядеть корабль, на котором оказались волею судеб. Это было вовсе не такое уж замечательное судно, как могло показаться со слов господина Барберри. Скорее заурядная, ветхая с виду шхуна, вряд ли сумевшая бы выдержать даже не самый сильный шторм. И хозяин шхуны, некий Беппо, был под стать своему суденышку: изрядно потрепанный жизнью, влачащий жалкое существование старый матрос-неудачник, хватавшийся за любую возможность хоть что-нибудь заработать. Он постоянно сидел на носу корабля, апатично покуривая трубку, и ему явно не было никакого дела до своих пассажиров.
Вся корабельная команда состояла из двух субъектов — на вид абсолютных отбросов общества, подобранных, вероятно, в самой захудалой портовой таверне. Один был косоглазым, у другого добрую половину лица уродовал страшный ожог, к тому же он ходил, переваливаясь с боку на бок, с таким трудом, как будто хромал на обе ноги.
Полковник Симич не баловал артистов своим вниманием. Он подолгу простаивал то на носу, то на корме корабля, изучая горизонт с помощью большой подзорной трубы.
Артисты беспокойно слонялись по палубе. Господин Барберри громко кашлял, стараясь привлечь внимание полковника, но все эти попытки ни к чему не приводили. И он наконец решился действовать напрямик.
— Господин полковник, что же это происходит? Вы совсем забыли про нас. А ведь мы еще не завтракали.
Полковник, продолжая глядеть в подзорную трубу, даже не обернулся в его сторону. И тогда директор цирка, набравшись храбрости, тронул его за плечо и жалостливо проговорил:
— Послушайте, Симич, дорогой Симич! Как вы можете заставлять артистов голодать? Я вас умоляю, распорядитесь подать нам завтрак!
Полковник опустил подзорную трубу и повернулся к Беппо.
— Я вижу белый пароход. Боюсь, что его послали за нами. Йоков сдержал свое обещание и предал нас. Через пару часов они нас догонят.
Беппо смачно плюнул в море.
— Хороший закон был когда-то в Венеции, — пробормотал он. — Предателям отрезали языки.
Барберри в отчаянии дернул чернобородого великана за рукав макинтоша.
— Симич, ну скажите же хоть что-нибудь! Мы что, так и останемся без завтрака?
Полковник, раздраженно смерив его взглядом, процедил сквозь зубы:
— А ну угомонитесь! Здесь я начальник. Как я скажу, так и будет. А если вы этого еще не поняли, сейчас у вас будет возможность пораскинуть мозгами. Эй, Марко, Дьоко!
Оба матроса моментально подскочили к господину Барберри и, подхватив его под руки, затащили в трюм и в считанные секунды задраили люк.
Вся актерская компания потрясенно наблюдала за этой скорой расправой с их директором. Виктор сразу рванулся было к Симичу, чтобы сбросить его в море. И русский богатырь Громобой Иванович уже засучил рукава. Но старый клоун Густав остановил их обоих.
— Хальт![17] — рявкнул он. — Тут какое-то недоразумение, — и своим зычным басом, перекрывая шум ветра, пророкотал: — Полковник, ребята собираются выбросить вас за борт, если вы сию же минуту не освободите нашего директора.
15
Шпанго́ут — поперечная балка корпуса судна, подкрепляющая наружную обшивку и обеспечивающая прочность и устойчивость бортов и днища.
16
Фрахт — плата за транспортировку грузов или использование судна; также — собственно перевозка груза на зафрахтованном судне.