— На дороге какая-то повозка. Не гости ли к нам едут?.. А вот и еще! Да это две раскрашенные кибитки. Кажется, к нам в село приехали комедианты!..
И он торопливо спустился с дерева.
— Эй, ты куда? — окликнул его дядюшка Мартонфалви.
— Пойду посмотрю на них! — отозвался Миклош.
— Не ходи! — попытался удержать его старик управляющий. — Я расскажу тебе еще одну историю про цыгана-барабанщика.
Но Миклош уже перелезал через забор. Ему лень было идти до калитки, поэтому он выбрал кратчайший путь и сразу поспешил в ту сторону, откуда двигалась необычная процессия. Но тут же разглядел невдалеке три знакомые фигуры. Это были его младший брат Янош и Бела Винцехиди, сын помещика, проживавшего по соседству, со своим гувернером Палом Буго.
«У Белы опять новый костюм», — отметил про себя Миклош, когда франтоватый юноша в лаковых полуботинках приблизился к нему. В одном глазу у Белы поблескивало маленькое стеклышко, и каждый его жест был исполнен жеманности и чванливого высокомерия.
А вот Пал Буго в отличие от своего воспитанника с полным равнодушием относился к собственной наружности и все еще носил долгополое коричневое пальто, которое, наверное, много лет назад приобрел для того, чтобы не снимать его до гробовой доски. Это был худощавый и рослый — на две головы выше всех сельчан — молодой человек с неимоверно длинными ногами. Когда он, идя рядом со своим воспитанником, делал шаг, тому, чтобы не отстать, приходилось делать три шага. И неудивительно, что Пал Буго постоянно сдерживал себя при ходьбе: ему казалось, что он двигается медленно, как улитка.
— А мы как раз искали тебя, — сказал Янош. — Папа на тебя больше не сердится. Тебе надо только попросить прощения у жены пастора.
Миклош тяжело вздохнул.
— Привет! — процедил сквозь зубы Бела Винцехиди, протягивая Миклошу свою тонкую холеную руку.
Миклош так пожал ее, что Бела скривился от боли.
— В Пеште[3] так не принято, — пробурчал он, потирая начинающие краснеть пальцы. — Там вообще все по-другому, не так, как у нас.
— А зачем у тебя в глазу эта стекляшка? — полюбопытствовал Миклош. — Ты ведь, по-моему, не близорукий.
— Это монокль, — снисходительно пояснил Бела. — В Пеште все аристократы носят монокли. Мода такая.
— Дурацкая мода! — заявил Миклош. — Я бы не стал портить себе глаза.
— Ребята, я, пожалуй, пойду, — сказал Пал Буго, нетерпеливо топтавшийся около них. — Мне надо ежедневно проходить определенное расстояние, а то ночью мои ноги не успокоятся, пока не заведут меня на крышу дома.
И с этими словами гувернер удалился, дав наконец волю своим ногам, которые принялись отмерять двухметровые шаги. Со стороны казалось, будто он спешит по какому-то неотложному делу.
Ребята неторопливо двинулись к дому. Они не прошли еще и половины пути, когда Пал Буго вернулся и, поравнявшись с ними, бросил на ходу:
— Я должен трижды покрыть это расстояние, и тогда, думается, на сегодня будет достаточно.
Когда-то Пал Буго был семинаристом-проповедником и с тех пор взял за правило каждый день проходить по нескольку миль, чтобы не утратить приобретенные навыки, к числу которых относились выносливость и быстрота ходьбы. По мнению Пала Буго, именно это являлось наиважнейшим для проповедника, ведь чем больше городов и сел он успевал обойти, тем удачнее складывалась его судьба.
Когда Пал Буго стал гувернером юного Винцехиди, ему больше уже не нужно было ходить по городам и селам, но зато он регулярно совершал пешие прогулки из конца в конец села да и дома, в своей комнате, постоянно мотался из угла в угол. И частенько приговаривал:
— Даже хороших лошадей надо каждый день пускать в галоп, чтобы они не застоялись. А мои ноги — это мои лошади. Если бы они привыкли бездельничать, мне пришлось бы ездить по железной дороге. А я никогда в жизни не ездил на поездах и все-таки побывал в Риме, в Париже и даже в Гамбурге. И пошел бы дальше, если б у меня на пути не оказалось море.
Ребята уже подходили к дому, когда на проселочной дороге показались аляповато расписанные яркими красками кибитки, которые Миклош увидел с верхушки тутового дерева. Повозки тянули две лошади. Из маленькой трубы над одной из кибиток струился легкий дымок — там наверняка готовили ужин. За второй бодро вышагивал юноша приятной наружности — с виду ровесник Миклоша — в красной тюбетейке. Он с любопытством оглядывался по сторонам и улыбался каким-то своим мыслям. Когда он проходил мимо, Миклош не смог удержаться, чтобы не спросить:
3
Пешт — равнинная часть Будапешта, столицы Венгрии, занимающая около 2/3 территории города. От другой части города, Буды, Пешт отделен Дунаем.