Когда он закончил, Серба протянула Миклошу руку и произнесла несколько слов, после чего полуночные гости попрощались, вскочили на лошадей и исчезли в ночи.
Вскоре все уже спали, и только Миклош долго сидел у догорающего костра, задумчиво помешивая палкой золу. А потом спросил у бывшего матроса, который лежал поблизости, покуривая короткую трубку:
— Пали, что сказала мне Серба?
— Так это… — сонно пробормотал Пал Чайко. — Это же… Честно говоря, я уже не помню…
И с этими словами он заснул, уронив в траву дымящуюся трубку.
Глава тринадцатая, в которой в судьбе наших героев происходят серьезные перемены
Вскоре после полудня на главной площади города Салоники раздались необычные звуки: барабанный бой и звон медных тарелок. И горожане увидели странную процессию. Впереди шагали музыканты, которые, надувая щеки, дудели в английские рожки. Следом гарцевал всадник со щегольски подкрученными усами, одетый в черный фрак и белые галифе, заправленные в лакированные сапоги. Голову его венчала широкополая ковбойская шляпа. Это, конечно же, был Цезарь Барберри, директор прославленного цирка, собственной персоной.
За ним на площади появились и остальные члены цирковой труппы — также в парадном одеянии. Дамы в роскошных платьях ехали в открытой карете, украшенной флажками, гирляндами и искусственными цветами. Мадемуазель л’Эстабилье водрузила на свои белокурые локоны такую огромную шляпу, какой в этом городе никогда не видели. Мари-Мари и Мисс Аталанта восседали под цветастым балдахином, словно какие-то средневековые принцессы.
За каретой вышагивал, помахивая массивной дубиной, Громобой Иванович в лохматом парике и в накинутой на плечи медвежьей шкуре.
Следом ехали на лошадях Виктор и Миклош в новых костюмах и в таких же шляпах, как господин Барберри.
За ними шел на ходулях Густав в своем клоунском облачении с изображенной на спине ослиной головой.
А замыкал всю процессию Пал Чайко. Он бил в огромный барабан, неся его на перекинутом через плечо ремне.
Так бродячие цирковые артисты совершили торжественный проход по улицам Салоников, куда они попали после множества приключений.
Прав был Пал Чайко. Салоники — действительно большой город. По крайней мере больше тех, где им до сих пор довелось побывать. Конечно, ему не хватало европейской ухоженности и порядка. Грязными кривыми улочками и обшарпанными домами он походил на все восточные города. И все-таки чем-то неуловимо отличался от них. На узких улочках толпилась самая разнообразная публика: от неряшливых валахов[30] до изысканно одетых английских купцов. Цыгане, евреи, греки, армяне, турки горланили возле своих лавок, зазывая покупателей, и возбужденно переговаривались между собой, причем каждый на своем языке. Но все они как-то понимали друг друга.
Это был один из самых оживленных портовых городов на восточном побережье Адриатики. Отсюда в далекие чужеземные края отправлялись большие пароходы, груженные фруктами, изделиями местных мастеров и прочими товарами. Тут непостижимым образом отсталость, романтизм и варварский дух Востока сочетались с достижениями западной цивилизации.
Наряду с другими достоинствами Восток перенял у Запада такие качества, как добросовестность, педантичность и практицизм. И местные жители уже начинали превосходить по деловым качествам переселившихся сюда европейцев. Они посылали своих отпрысков на учебу в Париж и Берлин, а в офисах крупных гамбургских фирм всегда оказывались два-три практиканта с Востока, приехавшие, чтобы выведать секреты мировой коммерции и уже дома реализовать свои знания на деле. И как раз из их числа все чаще выходили самые богатые и именитые горожане. Так, сын простого ловца губок становился крупным коммерсантом и рассылал эти самые губки по всему свету. Здесь, в Салониках, не один купец составил себе миллионное состояние, приторговывая старинными албанскими ружьями ручной работы.
В этом гомонящем многолюдном городе появление цирковой труппы не вызвало ажиотажа. Вероятно, здесь уже не раз побывали и другие циркачи. Напрасно нанятые директором цирка музыканты старательно выдували из своих инструментов торжественные звуки, напрасно Пал Чайко изо всех сил бил в большой барабан. В лавках все так же шла нескончаемая бойкая торговля, и никто не обращал внимания на бродячих артистов.
— Скажи мне, первый шталмейстер, на кой черт ты заманил нас в эти Салоники? — брюзжал господин Барберри, слезая с лошади возле установленного на площади циркового шатра. — Здесь никого не интересует высокое искусство.
30
Вала́хи — обобщенное название некоторых народов Восточной Европы, в частности румын и молдаван.