– Вытягивал душу, – как эхо повторил Феликс.
– Ну да, – подтвердил часовщик. – В жизни иногда так бывает. Вроде бы ты и здоров, а сил внутри совсем нет… Словно их высосал из тебя кто-то.
Феликс хорошо понимал, о чем говорил Хрон. У него нечто подобное происходило после каждого урока английского.
– Ну а дальше? – нетерпеливо спросил он. – Что потом случилось с Гилмаром?
– Дальше начинается совсем невеселая история, – тяжело вздохнул часовщик. – Вконец измучавшись от такой жизни, Гилмар однажды решил покинуть мир живых и удалиться на покой в Синий лес… Тогда там еще жил другой Хранитель, отец того, с которым ты недавно познакомился, – Феликс кивнул. – Но прежде чем сделать это, он, не желая своим сыновьям собственной участи, надумал ослабить камень и разделить его на части. И ему каким-то образом это удалось. Турмалион распался на пять пирамидок: красную, синюю, желтую, зеленую и белую. Гилмар присвоил каждой из них собственное имя: Краст, Синарион, Желтурин, Зеларит и Белоник. Потом он раздал эти камни своим сыновьям и строго-настрого запретил передавать их в одни руки…
– Чтобы нельзя было снова создать Турмалион? – вставил Феликс. Хрон кивнул. – Здорово придумано!
– Однако шло время, сыновья Гилмара тоже ушли в Синий лес, а его завещание постепенно стало стираться из памяти волшебников. И однажды между пятью королями, потомками Гилмара, вспыхнула война за власть. Сигизмунд, правитель Гелии и хозяин красного камня Краста, решил захватить все камни и все пять королевств. Сегодня, я слышал, в его руках уже четыре камня… Если ему удастся схватить Орвина, короля Альфарии, и отобрать у него Зеларит, последний, зеленый камень, считай, все: наш мир полетит в тартарары… Грядет великая беда. Возможно, Гилмар предчувствовал это.
Наступило тягостное молчание. Феликс ждал, что часовщик продолжит свой рассказ, но он только ворочался и время от времени тихо стонал в темноте.
– А Селеста? – спросил мальчик. – Что вы о ней знаете?
– Селеста? – переспросил Хрон. – Да почти что ничего… Знаю только, что ее привел к Сигизмунду Пергус, а сейчас она и ее дружок Рипрок заправляют в нашем королевстве почти всем. Пожалуй, это все. Король панически боится за свою собственную жизнь. Ты, наверное, слышал про Семаргла, от которого он должен погибнуть?
– Да, я знаю это, – ответил Феликс, раздумывая, спросить ли еще о проторах или нет, но потом решил, что Хрон о них ничего больше не знает.
– Так вот, Селеста пообещала ему спасение от смерти, если он во всем будет ее слушаться. Вот король и следует всем ее указаниям.
Часовщик затих, и Феликсу показалось, что он уже уснул, но вдруг Хрон снова заговорил.
– Феликс, ты не спишь еще? – спросил он. – Я хочу попросить тебя кое о чем…
Мальчик поднялся с кровати и подошел к часовщику совсем близко. Он почувствовал, как Хрон взял его за руку и сунул ему в ладонь что-то округлое и прохладное на ощупь. Феликс, чтобы не выронить, крепко сжал его в кулаке.
– Передай это Лике, – прошептал Хрон и больше не произнес ни слова.
Выждав несколько секунд, Феликс вернулся к себе на кровать и поднес то, что дал часовщик, к глазам. В темноте, хотя и с трудом, он узнал этот предмет. Перед ним были часы, которые мальчик видел у Хрона еще у него дома. Феликс нажал на крошечную кнопку сбоку и двумя руками осторожно приоткрыл футляр. Внутри он увидел циферблат, от которого струился голубоватый свет, и стрелки, похожие на два крошечных копья: они показывали двенадцать ночи.
С соседней кровати до него донеслось тихое сопение. Похоже, Хрон уже уснул. Феликс тоже попытался это сделать: он закрыл глаза и прилежно лежал без движения, но сон не спешил к нему в гости. Его мысли еще долго занимал рассказ часовщика. Но в конце концов он уснул, и ему снова стала сниться знакомая медуза. Она вновь и вновь вычерчивала слова: «Я король Гордион. Останови их!», и мальчик еле слышно прошептал в ответ: «Я постараюсь, отец».
Когда за часовщиком пришли, было уже утро. Лучи света, пробивавшиеся через окно с улицы, прогнали темноту, сменив ее на сумрак. Пленники еще спали, когда два здоровенных стражника ворвались в камеру и ринулись в сторону Хрона. Схватив еще полусонного часовщика за руки, они грубо стащили его с кровати и поволокли за собой. Хрон не издал ни звука, а только пристально смотрел на Феликса, видимо, прощаясь с ним навсегда. «Наверное, скоро и моя очередь, – невесело подумал мальчик, когда вся процессия скрылась за дверью. – Зря Хрон отдал мне свои часы. Сигизмунд навряд ли оставит меня в живых…» Феликс на минуту представил себя на месте часовщика и содрогнулся.