Лицо мальчика радостно засияло, и, уже не замечая происходящего вокруг, он, перелезая через корни дерева, пополз к двери. Через образовавшуюся дыру он пролез внутрь потайной комнаты и, как только все немного утихло, кинулся к футляру, который, в отличие от всего остального, преспокойно висел в воздухе.
Через прозрачное стекло Феликс увидел Алису, которая была настолько бледна, что сначала показалась ему мертвой. «Это я во всем виноват, – простонал Феликс, и на его глаза навернулись слезы. – Я втянул ее во все это!» Но вскоре, приглядевшись как следует, он облегченно вздохнул. Голубоватые веки девочки слегка подрагивали – Алиса была жива. Феликс попытался открыть крышку футляра, но она не поддавалась, и его охватило отчаяние. Он во все глаза смотрел на девочку и совершенно не понимал, как ей помочь.
Вдруг с улицы донесся невообразимый шум, и мальчик, оставив футляр в покое, бросился искать камни. «Дед сражается из последних сил, а я тут…» – ругал он себя, лихорадочно осматривая комнату. Его взгляд упал на янтарную шкатулку, стоявшую поверх книги на столике, и он ринулся к ней. Шкатулка оказалась пустой, но по треугольным ячейкам внутри нее Феликс сразу догадался, что там недавно лежали камни. «Куда же Селеста их спрятала? – подумал Феликс. – Навряд ли она взяла их с собой», – засомневался он и живо представил себе красного дракона.
Мальчик поставил шкатулку на прежнее место, пошарил в ящике стола, осмотрел каждый угол комнаты, сверху донизу прощупал все стены, но ничего не обнаружил. На полу и потолке тоже не было ничего такого, за что можно было зацепиться. «Что же делать?» – взволнованно думал Феликс. Вдруг его лицо просветлело: ему в голову пришла необычная мысль.
Он снял с шеи медальон Орвина, извлек из него зеленый камень и положил на ладонь. Держа его перед собой и буквально впившись в камень глазами, Феликс медленно заскользил вдоль стен. Он уже преодолел довольно приличное расстояние, когда вдруг увидел, что камень на ладони светится. Феликс остановился, оторвал от него взгляд и глазами уперся в стену напротив. Из нее прямо к нему по воздуху один за другим выплывали синий, затем красный, белый и, наконец, желтый камни. Они все, словно к магниту, стремились к его ладони.
Достигнув зеленого камня, они плотно прижались к нему одной гранью и образовали одну большую разноцветную пирамиду. Как только это произошло, новая пирамида начала менять цвет и в конце концов превратилась в черный с идеально гладкими гранями камень. «Турмалион, камень Гилмора», – подумал Феликс, глядя на него как завороженный. Чтобы лучше рассмотреть камень, мальчик поднес его к самым глазам и только тут увидел, что пирамида на самом деле по цвету неоднородна. Средняя ее часть была гораздо темнее, чем края, и даже, как показалось мальчику, имела четкие очертания. Феликс пригляделся и с удивлением рассмотрел в них человеческое око. «Что это такое?» – с минуту размышлял он и вдруг вспомнил про деда. Феликс крепко сжал в руке камень и помчался на улицу.
Оказавшись снаружи, он увидел на самом краю острова едва державшегося на ногах Орвина и дракона, повисшего в воздухе над самой его головой. Дед посохом отбивал нападки чудовища, которое то пыталось схватить его когтистой лапой, то сбить с ног ударом мощного хвоста, а может, и спалить его огнем, черные проплешины от которого виднелись по всему острову. К счастью, пока все попытки дракона заканчивались неудачей, но было заметно, что силы деда на исходе.
В какой-то момент дракон оставил свою жертву и взмыл в небо, видимо, собираясь с силами для последнего броска, а потом, словно ракета, стал стремительно падать вниз. «Сейчас я уничтожу тебя! – со злорадством думала Селеста, сверху глядя на свою жертву и уже предвкушая скорую смерть Орвина. – Я выжгу пламенем твое сердце и заберу камень! Это я – правительница Итландии».
– Орвин! – что есть мочи крикнул Феликс, и дед обернулся. – Турмалион!
В то же мгновение Феликс размахнулся и попытался бросить деду камень, однако пирамида его не слушалась и словно приросла к руке. Мальчик попробовал сдвинуть камень, но он, как вкопанный, оставался на своем месте. «Да что же это, в самом деле?» – в отчаянии подумал Феликс и, чтобы лучше рассмотреть Турмалион, поднес его к самому лицу.
Вдруг будто что-то острое вонзилось в глаз мальчика, и он вскрикнул. Однако боль быстро отступила, на смену ей пришло приятное тепло, а за ним из зрачка Феликса вырвался тонкий луч света. Он был настолько плотный, что казалось, его можно даже трогать рукой. Луч светящейся иглой пронзил Турмалион, и тот засиял изнутри золотым мерцающим огнем.