На десерт были брынза, взбитые яйца, орехи, смородина, сливки и фрукты, как свежие, так и мороженые.
Я мог бы солгать и сказать, что просто утолил чувство голода; но на самом деле я обожрался и мне хотелось свалиться в какую-нибудь яму.
Громко рыгнув, Бакр поманил меня к себе.
– Теперь ты видишь, какая у кочевников суровая, трудная жизнь? – печально сказал он. – Разве ты не проникся состраданием к нашему жалкому существованию?
На следующее утро мы встали рано, чтобы отправиться в город Осви. Негареты были люди цивилизованные – нам дали по вчерашнему хлебу и напоили крепким чаем, после чего все принялись за работу. Разбивая или сворачивая лагерь, они трудились все – от йедаза до маленьких детей. Меньше чем через час отряд был готов выступить в путь.
Я отметил, как широко негареты используют магию. Так, каждый шатер на самом деле представлял собой лишь клочок войлока, несколько обрывков веревок и кусочков дерева размером с зубочистку, и на все это накладывалось заклинание. Иллей без устали носился по всему лагерю. Останавливаясь перед шатром, он бормотал несколько слов, и высокое, просторное сооружение бесследно исчезало. Оставалось только подобрать с земли небольшие кусочки, составляющие его суть. Одеяла, лампы, подушки – все эти крошечные предметы в действительности годились только на то, чтобы обставить игрушечный домик для кукол.
– Жаль, – сказал Бакр, заметив, с каким интересом я наблюдал за происходившим, – что никто до сих пор не нашел способ воздействовать магией на цыплят и прочую живность, а то мы бы полностью избавились от необходимости таскать с собой повозки.
Я обратил внимание на то, как два мальчугана гнались за козлом, а через мгновение уже сами убегали от него.
– Да, в первую очередь на коз, – задумчиво пробормотал Бакр, потирая зад – то место, куда его, по всей видимости, когда-то здорово боднули.
Вскоре на поле остались только костры, котлы и сковороды, вокруг которых суетились повара. Теперь наступил черед настоящей трапезы. Мы позавтракали яйцами в соусе, таком горячем, что яйца сварились бы в нем, если бы уже не были сваренными вкрутую, так что весь свой жар соус обрушил на мой рот; свежеиспеченным ржаным хлебом; сладкими булочками и чаем в изобилии. После окончания завтрака настал черед кухонь. Чугунные котлы и огромные чугунные сковороды тоже значительно уменьшились в размерах. Иллей признался мне, что не владеет заклинаниями, способными воздействовать на жаропрочную посуду, поэтому ее приходится покупать в городах у чародеев, умеющих найти нужный подход к Шахрийе, богине Огня.
Наконец мы тронулись в путь.
Через два часа начал моросить мелкий дождик, но мы были рады спуститься с гор на уходящую к самому горизонту равнину.
Ко мне подъехал Бакр.
– Если не секрет, сколько у тебя было людей, когда ты покидал пределы Нумантии?
– Столько же, сколько их у меня сейчас.
– Рад это слышать, – сказал он. – Как правило, тем, кто пытается перейти через горы, приходится оставлять на пути кости.
– Наверное, нам повезло.
– Да, повезло, – рассеянно произнес Бакр. – А спросил я потому, что мне никогда не приходилось слышать о дипломате такого ранга, путешествующем, как ты, налегке. Насмотревшись на посланников короля, я пришел к выводу, что они шагу не могут ступить, не обставив его с огромной помпезностью. Или у вас в Нумантии все по-другому?
– Абсолютно так же, – сказал я. – Наверное, во всем мире политики одинаковы.
Какое-то время мы ехали молча.
– Еще один странный момент, – снова заговорил Бакр. – Если бы ты был майсирцем такого высокого ранга, все сопровождающие должны были бы быть офицерами.
– А кто в таком случае рубил бы дрова и готовил еду?
– Разумеется, младшие пыдна (офицеры), – сказал Бакр. – Майсирцы не любят общаться с низшими сословиями, калсторами и девасами (уоррент-офицерами и рядовыми) – если только речь не идет о том, чтобы приказать им пойти и храбро умереть. Простой солдат мало чем отличается от животного.
– Я читал об этом, – сказал я. – Но ни один военачальник, рассуждающий подобным образом, не сможет командовать своими подчиненными. Совсем не сможет.
– Не сможет, – согласился Бакр. – Вот почему солдаты бросают свои части и становятся негаретами. Мы являемся своего рода щелью, чтобы выпустить пар из накрытого крышкой котла с кипящей водой. Если кто-то больше не может терпеть издевательств своего хозяина, он, вместо того чтобы подкараулить его с топором, бежит к границе. И если ему удается добраться сюда, становится негаретом.
– Как вы определяете, что из беглеца выйдет хороший негарет? – спросил я.
– Раз он сумел дойти к нам живым, обязательно выйдет, – усмехнулся Бакр. – Ведь для этого ему нужно ускользнуть от ищеек своего господина, пройти по землям, где за поимку беглых рабов выплачивают вознаграждение, ускользнуть от волков и медведей, не утонуть в бурных реках... К тому времени как этот человек попадет к нам, он успеет закалиться. Или же его кости останутся белеть в суэби.
Сперва такому новичку предложат работу в одном из сообществ негаретов. Потом, когда какой-нибудь отряд, вроде отряда Бакра, называемый ланксом, прибудет в город, чтобы купить все необходимое, беглец при желании сможет к нему присоединиться.
– И через какое-то время этот человек – не важно, мужчина или женщина, – закончил Бакр, – становится настоящим негаретом, и ему позволяется выступать на наших риетах, или собраниях. То же самое произошло и со мной. Да-да, – подтвердил Бакр, увидев мое изумление. – Любой может подняться с самого низа на самый верх. На наших риетах любого могут предложить в качестве предводителя; кроме того, каждый человек может выдвинуть самого себя. Затем все взрослые принимают участие в голосовании, и так выбирается новый йедаз. Если кому-то не нравится йедаз, он волен перейти в другой ланке. И это очень хорошо, ибо так снижается внутренняя напряженность в ланксе. Помимо этого, обмен людьми предотвращает кровосмешение внутри одного ланкса, что могло бы в конечном счете привести к тому, что вместо воинов остались бы одни придурки, пускающие слюни и способные только гонять цыплят.
– Разве у негаретов нет верховного вождя?
– Разумеется, есть. Король Байран.
– Нет, я имею в виду единого предводителя из вашей же среды!
– Зачем он нам нужен? В каждом нашем городе есть кантибе, мэр Его выбирают на городском риете. В последнее время король повадился присылать в наши города своих наместников, чтобы они защищали интересы Майсира.
– И как вы к этому относитесь?
Бакр начал было что-то говорить, но вовремя спохватился.
– Конечно, хорошо. Мы же преданные слуги короля Байрана. – Он хитро усмехнулся. – Ну а если наместник придется нам не по душе, просто поразительно, какие жуткие вещи могут случиться с майсирским шамом, если ему, например, вздумается прогуляться ночью по берегу реки. Пока что всякий раз, когда происходило подобное прискорбное событие, преемник несчастного оказывался гораздо более благоразумным.
– По крайней мере в части прогулок по берегу реки, – уточнил я.
Мы спустились с гор в суэби. Как и описывали ее путешественники, бескрайняя равнина простиралась, покуда хватало глаз. Но это была не ровная пустыня. Подобное заблуждение могло привести опрометчивых к гибели. Суэби пересекают многочисленные овраги и балки, где запросто может устроить засаду отряд бандитов или кавалерийский эскадрон.
Местность бывает то засушливой, то заболоченной, и путнику приходится тщательно выбирать дорогу, чтобы не утонуть и не завязнуть в болоте. Порой встречаются небольшие леса, но в них нет высоких сосен и тропических деревьев джунглей Нумантии. Здесь все деревья невысокие, с кривыми, изогнутыми ветвями, с густым подлеском. И еще в суэби постоянно дует ветер – иногда он что-то нежно напевает, обещая неведомые чудеса, иногда яростно ревет.