— Он сказал, что ограда останется, — чуть улыбнулся Клейтон. — И закон позаботится, чтобы ее никто не тронул. Насчет этого ты был прав…
Первис ухмыльнулся насмешливо:
— Конечно, я был прав! Черт меня подери, уж я-то знаю, как твой папаша дела делает. Раньше он предоставлял старине Эду улаживать неприятности, а теперь, когда Эд калека, у него есть ты. Ну и что же ты собираешься делать, если мы на каком-нибудь участке снимем проволоку и погоним наш скот к реке?
За столом раздался радостный вопль. Джорджу Майерсу пришла двойка, которой ему не хватало до стрита, и он сорвал банк. Другие незлобно выругались, а зрители закивали головами, словно знали обо всем наперед. Джордж Майерс хихикнул и начал складывать столбиком свои фишки.
— Я бы на твоем месте этого не делал, — сказал Клейтон Первису. — Я бы погнал скотину в предгорья.
— Ты хочешь сказать, что не пустишь нас?
— Придется. Вы ведь сами назначили меня шерифом.
Первис отступил назад, уставившись на шерифа, и лицо его исказилось от гнева. Клейтон холодно смотрел на него.
— Да-а, я ошибся, — сказал Первис с усилием. — Я говорил, что ты не такой, но я здорово ошибался. Ты — сын Гэвина, и ничем другим отродясь не был.
— Сообразительный ты, Джо. Что мне всегда в тебе нравилось, так это твоя сообразительность.
Но прежде, чем Первис успел ответить, его окликнул из-за стола Толстый Фред:
— Тебе сдавать, Джо, или нет? Или ты уходишь?
— Нет, не ухожу. И не собираюсь.
— Клей, хочешь сесть?
— Но, похоже, у вас полный состав.
Фред быстро оглядел стол, облизал верхнюю губу и похлопал Джорджа Майерса по руке:
— Джордж, ты почти при своих. И больше тебе сегодня уже никак не снять. Почему б тебе не пойти домой и не дать чуть-чуть поиграть Клею? Пусть попытает счастья, давно он уже удачу свою не испытывал…
Игроки за столом затаили дыхание, стараясь выглядеть безразличными. Вот уже несколько месяцев они мечтали увидеть Клейтона за покерным столом. Пустые глаза прятали алчность.
— Давай, Джордж. — сказал Феннел, — возьми стаканчик за мой счет. Пусть Клей сядет.
Джордж Майерc собрал свои фишки в горсть. Он привык делать то, что хотели другие. Рассчитался с Феннелом, который банковал.
— И совсем я не при своих, — пожаловался он Клейтону. — Проиграл пять долларов.
— Может, я верну их, — Клейтон сел на его место. — Не уходи. Побудь здесь и принеси мне удачу, Джордж.
Люди за столом помнили, как играет Клейтон. Он торгуется при любой игре. Когда ему приходит плохая карта, он сначала хмурится, а потом старается скрыть это за ухмылкой. А когда карта хорошая, у него глаза вспыхивают от возбуждения. Все, кроме Сэма Харди, который считал фишки, склонившись над столом, обменялись красноречивыми взглядами и поняли друг друга без слов. Они дадут Клею поблефовать и выиграть понемногу несколько раз, а потом загонят в угол и заставят делать крупные ставки со слабой картой на руках. Вот так обычно они и доили его. Со всего салуна собрались любопытствующие, столпились вокруг стола и глубокомысленно кивали друг другу. Глаза у людей сузились, сердца бились в унисон.
Клейтон для начала взял фишек на пятьдесят долларов, вручив Феннелу расписку. Свои долги он всегда платил сполна и без проволочек уже на следующий вечер, а так как он был сыном Гэвина, то кредит имел неограниченный.
Первые две сдачи он не рисковал, ставил мелочь и пасовал, хмурясь, уже на втором круге. В третьей игре ему пришла дама, а Фред Джонсон выложил две шестерки. Тут все, кроме Феннела и Первиса, упали.
Джонсон погладил свои пухлые щеки:
— Славные две шестерочки, — громко заметил он. — Ставлю на них девять долларов.
Он пододвинул в банк красные фишки и стал ждать, что скажет Клейтон.
— Отвечаю и поднимаю еще на десять, Фред.
— Ты меня поднимаешь на десятку? — Джонсон согнал с лица улыбку, картинно нахмурился и вздохнул. — Видали, это с одной дамой он поднимает меня на десять долларов! Бьюсь об заклад, у него темная карта — дама [24]. — Он покачал головой, собрал свои карты и бросил их на зеленое сукно рубашкой вверх. — Пожалуй, я лучше упаду — сберегу денежки.
— Феннел?
Феннел тоже спасовал.
— Джо?
— Без меня, — сказал Первис. — Пусть парень забирает.
— Забираешь, Клей?
Клейтон перевернул свою темную карту — туз, загреб банк и ребячливо улыбнулся.
— Ну вот, взял на пушку! — вскричал Джонсон.
Игроки расслабились, откинувшись на стульях. Зрители, понимающе улыбаясь, переглядывались. До них дошло. Сэм Харди поднял глаза и тоже понял все. Он сдвинул фишки к банкомету:
— Я выхожу, — сказал он. — Давай рассчитаемся, — и повернулся к Клейтону. — Пошли, сынок, я поставлю тебе стаканчик и провожу до конюшни.
— Я ж только сел, Сэм. И выигрываю, в кои-то веки. Ну как тут уйдешь? — Клейтон усмехнулся и стал тасовать фишки в руках.
Сэм укоризненно посмотрел на остальных; они сидели с непроницаемыми и невинными лицами. Феннел позвал:
— Кто-нибудь сядет?
Место Сэма тут же заняли. Играли еще с полчаса, и Клейтон едва оставался при своих. Он трижды выиграл, каждый раз понемногу, имея на руках по паре, а потом спустил все зараз, когда Джо Первис получил два туза подряд, — одного втемную, второго в открытую, а под конец, последней картой, — третьего, и побил десятки Клейтона.
На следующей сдаче сразу начали по-крупному. Первис выигрывал и все рвался поднимать игру; Толстому Фреду легли три пики поверх темной карты. Первис поднял на двадцать долларов. Ответили только Фред и Клейтон.
Фред и Первис внимательно посмотрели на Клейтона — и заметили блеск в его глазах. Переглянулись. Клейтон предъявил две девятки и семерку, Первис — двух королей и пятерку. Феннел раздал по последней карте: четвертую пику — Фреду, туз — Первису, и семерку — Клейтону. Толстый Фред присвистнул:
— Две пары у парня. С виду совсем неплохо! Ты думаешь, твои две пары, Клей, смогут побить флеш — если он у меня есть, конечно?
— Помалкивай и играй, — сказал Клейтон.
— Сейчас твое слово, парень!
Клейтон смотрел в свои карты. Все зрители, собравшиеся вокруг стола, сделали полшага вперед — по команде.
— Ставлю пятьдесят долларов, — сказал он сдавленным голосом. — Пятьдесят долларов и спорю — у тебя нет флеша!
Теперь было слово Первиса. Он покачал головой, нахмурился, выпятил губу. Это был спектакль. Он знал, что у Фреда флеш, и ему нужно было поднять ставку.
— Рискну вслед за Клеем. Не думаю, Фред, что у тебя флеш. Отвечаю и поднимаю еще на полста!
Джонсон вытащил скомканный носовой платок и вытер лоб. Его поросячьи глазки заблестели:
— Поддерживаю и еще пятьдесят! Феннел негромко сказал:
— Итого, Клей, клади сто, если хочешь продолжать.
Клейтон жестом попросил перо и бумагу. Написал расписку на двести долларов, швырнул ее через стол и смел в свою кучу стопку голубых фишек.
— Сто и еще сто!
— Гм-гм-гм, мальчик закусил удила! — воскликнул Первис. — Я — пас, — он сложил свои карты. — Думаю, тебе тоже, Фред, лучше задрать лапки.
Фред усмехнулся:
— Я человек азартный. Отвечаю на твои сто, Клей, и поднимаю еще на сто.
Собравшиеся вокруг стола возбужденно загалдели. Теперь уже все отошли от бара, чтобы наблюдать за игрой. У стойки остались только Сэм Харди, пивший в одиночестве, да бармен Чарли Белл. Но и Чарли тянул шею — хотел получше разглядеть, что там делается.
— Я напишу тебе расписку, — сказал Клейтон, — на эти сто и еще на двести.
— Еще двести?!
— Я поднимаю до двухсот, Фред. Хочешь швырять деньги на ветер, давай, вперед!
Толстый Фред рассмеялся.
— Думаешь, блефанул на две сотни, так я сразу спасую? Хочу сообщить тебе новость, сынок: я так блефовал, когда тебя еще на свете не было. — Он полез в карман и достал бумажник. Там лежали две стодолларовые банкноты, аккуратно сложенные вдвое. Он положил их на стол, а сверху придавил фишками, чтобы не сдуло. На лбу у него выступила испарина:
24
Описывается вариант покера, когда первую карту каждому игроку сдают втемную, а затем продолжается в открытую.