Ларк на секунду замолчал, потом добавил.
— И чтобы не сойти с ума. Выгруженную память можно стереть. Без тиары я вряд ли бы дожил до совершеннолетия. Это очень тяжело — помнить каждое лицо, каждый звук, запах и каждое прикосновение.
— Могу себе представить, — сказал король. — А выгрузка — это болезненная процедура? Похоже на сканирование под мемоскопом?
— К счастью, нет, — ответил Ларк. — Я не испытываю практически никаких неудобств.
— Это хорошо, — Его Величество задумчиво потрогал гладко выбритый подбородок. — Не хотелось бы причинять тебе боль.
Прозвучало двусмысленно. Это мысль, видимо, пришла в голову и королю, потому что он сказал, меняя тему:
— Твой экзоскелет — ты вырос в нулевой гравитации?
— Да, Ваше Величество, на станции Новый Икарус в системе Дедала, — сказал Ларк. — Памятное для вас место.
Что-то мелькнуло в глазах короля, заставив скриптора на секунду пожалеть о своих словах.
— Да уж, — сказал король. — Одно из воспоминаний, которые я бы хотел стереть. Наверное, я так и сделаю, когда оно окажется в вашем Либрариуме. Далековато ты забрался от дома, Ларк.
Скриптор взглянул на обзорный экран.
— Я не знаю точно, где мы сейчас находимся, — сказал он. — Но предполагаю, что это самая дальняя система из тех, в которых я побывал сам, а не проигрывая мемограммы. Мы в диком космосе, за пределами Периферии?
— Нет, но близко, — ответил король. — Это не финальная точка нашего пути. В ближайшие часы «Пендрагон» уйдет в гипер и проведет в нем не меньше трех стандартных суток. Насколько большой период мы сможем охватить за это время?
Скриптор быстро прикинул в уме.
— С перерывами на еду и сон — не меньше тридцати лет, — сказал он. — Чуть больше, если пользоваться стимуляторами и перейти на питание через капельницу.
Король усмехнулся.
— Думаю, это лишнее, — сказал он. — Мы проведем еще около недели в обычном пространстве после завершения Перехода. Так что времени нам хватит. Но все же не будем его больше терять. Давай приступим.
Скриптор поспешно поклонился и поставил на пол объемистый кейс, который все это время удерживала за его спиной третья сервисная рука экзоскелета. Поднял крышку и достал нейронную тиару, почти точную копию той, что была вживлена в его черепную коробку.
— Попрошу вас это надеть, Ваше Величество, — сказал он.
От скриптора не укрылось, как король бегло проверил идентифицирующим перстнем печать своей службы безопасности на тиаре. Ларк с грустью подумал, что это, должно быть, очень неблагодарное и опасное дело — править третью планет распавшейся Империи. Особенно когда ты тот самый человек, из-за которого она распалась.
— Вот так? — спросил король, надевая тиару.
Король, много лет пилотировавший корабли, не раз использовал интерфейсы прямого управления. Тиара сидела на нем, как надо, и без проблем синхронизировалась с прибором самого Ларка.
— Пара простых тестов для отладки, — сказал скриптор и поспешно добавил: — Ваше Величество.
Король вздохнул.
— Я так и знал, что будет подвох. За всю свою жизнь не видел сложное устройство, которое с ходу соглашается работать как надо.
— Нет, нет, — Ларк замотал головой, которая, по мнению короля, очень смешно болталась на длинной тонкой шее. — Необходимо синхронизировать области сенсорной памяти. Закройте глаза. Когда я назову слово, попробуйте представить то, о чем я говорю.
— Попробую, — мрачно сказал король, закрывая глаза.
— Белый, — сказал Ларк. — Красный. Зеленый. Яблоко. Огонь. Облако. Мышь. Собака. Птица. Бабочка. Шершень.
На последнем слове перед его глазами промелькнула череда стремительных образов, не имеющих ничего общего с кусачим насекомым, последовавшим за человечеством с самой Праматери. Скриптор с радостью отметил, что они очень быстро установили высокий уровень раппорта.
— Камень. Человек. Мужчина. Женщина, — Ларка захлестнула лавина, от которой во рту пересохло и руки немного задрожали. Он слегка понизил уровень чувствительности собственной тиары. — Оружие. Одежда. Маска.
Этот образ был очень четким и устойчивым. И он сопровождался такой волной эмоций, в которых преобладала такие ненависть и отвращение, что скриптор испугался. Некоторое время он созерцал мужчину в белом мундире и белой маске Баута и поражался глубине чувств, которые король пронес к нему сквозь годы.
— Немного абстрактных понятий, — с трудом выговорил он. — Слабость. Сила. Решимость. Желание. Дружба. Предательство. Одиночество.