Внимание Тельвина опять вернулось к его врагу, который каким-то образом ухитрился развеять магический свет, созданный Тельвином. Убийца потер себе глаза, причем его лицо не появилось из-под капюшона, а потом стал шарить рукой в поисках меча, выпавшего у него из руки. Он никак не мог найти его, значит его зрение по-прежнему затуманено.
Зная, что он безоружен, Тельвин прыгнул вперед к незнакомцу и опять попытался толкнуть его, пока он не нашел свой меч. Но на этот раз убийца был наготове и встретил его ударом кулака. Тельвин отлетел назад, едва не упав, а убийца опять атаковал, шипя от ярости. С растущим отчаянием Тельвин осознал, что этот странный воин намного сильнее и больше его. Он быстро отпрыгнул назад, едва не запутавшись в ногах, чтобы создать хоть какое-либо расстояние между ними.
На этот раз убийца не бросился за ним. Вместе этого он встал посреди улицы, твердо уперев ноги в мостовую, и в самую последнюю секунду, когда было уже почти поздно, Тельвин понял, что странный воин собирается ударить его могущественным заклинанием. В отчаянии он призвал невидимый щит, единственная защита, которая ему пришла в голову. Мгновением позже огромное копье пламени вылетело из руки убийцы, со страшной силой ударившись в его щит. Судя по опыту Тельвина, только пламя дракона могло сравниться с этим копьем по интенсивности. Кем бы не был этот незнакомец, он был не только могучим воином, но и искусным магом, смертельно-опасное сочетание, почти неслыханное в этом мире. Тельвин вообще почти перестал понимать, как можно сражаться с ним.
Как только пламя угасло, Тельвин был готов действовать быстро. У него осталась только одна возможность, и он начал действовать, подчиняясь скорее инстинкту и отчаянию, чем рассудку. Призвав свою невероятную жреческую силу, которую он не вызывал с того момента, как стал Повелителем Драконов, он поднял руки и начал собственную атаку. Невидимое копье силы вылетело из его рук и ударило в убийцу с такой силой, что тот отлетел назад и ударился о ствол дерева. Силы удара было вполне достаточно, чтобы убить даже лошадь, но незнакомец только помотал головой и стал подниматься. Тельвин ударил опять, тело врага опять ударилось о дерево и затрепетало на нем. Странный воин медленно сполз по нему и остался лежать неподвижно на земле.
Тельвин заколебался, спрашивая себя, не закончена ли битва, и его колебание едва не стоило ему жизни. Убийца слабо пошевелился, не пытаясь встать, а потом внезапное вскинул руку. Невидимое копье ударило Тельвина в кости плеча с такой силой, что его бросило на твердые камни улицы. Вначале он даже не понял, осталась ли у него рука, или просто переломало все кости. Когда он попытался двинуть рукой, плечо запротестовало, ударила страшная обжигающая боль, рука не захотела слушаться.
Убийца понял, что победил, но ему потребовалось какое-то время чтобы, шатаясь, встать на ноги, и по пустой улице подойти к мечу. Хотя, похоже, его вообще невозможно было убить, последняя атака оглушила даже его. Подняв меч, он постоял какое-то время неподвижно, потом медленно пошел к своей жертве. Поначалу Тельвин вообще не мог двигаться, затем сумел сесть, очень неудобно. Оружия у него не было, а боль так терзала его, что он не был в в состоянии использовать любую магию. Единственное, что он мог сделать теперь — открыть себя для своего покровителя, надеясь, что бессмертный, который присматривает за ним, даст ему силу защитить себя.
Но он так и не узнал, смог бы он спасти себя.
Сольвейг бросилась к нему на помощь, выкрикивая самые грязные северные ругательства, и напала на убийцу сзади. Ей удалось победить своего собственного врага, и его тело лежало темной грудой в нескольких ярдах от нее. Но ее враг был намного слабее, чем враг Тельвина. Он встретил ее атаку меч в меч, презрительно отказавшись использовать магию, и Тельвин знал, что темный убийца играет с ней в игру, в которой у нее нет надежды на победу. Все, что она могла сделать — дать Тельвину время, которое ему было необходимо, чтобы телепортировать на себя доспехи Повелителя Драконов.
С невероятным усилием Тельвин нагнулся вперед, но понял, что одной рукой он не в состоянии снять сапоги. В отчаянии он поднялся на ноги и потащился по камням булыжной мостовой к своему поясу, лежавшему недалеко. Стиснув зубы, он сел, вытащил из него нож, отрезал завязки каждого сапога и сбросил их. Наконец-то свободный, он поднялся, преодолевая боль, и телепортировал на себя доспехи.
Убийца стоял неподвижно, глядя, как Тельвин вынул массивный меч из ножен и неловко поднял его здоровой рукой. Сольвейг немедленно отпрыгнула с его пути. Убийца резко повернулся к Тельвину и посмотрел на что-то за его спиной. Тельвин тоже повернул голову и увидел Карендэн, несшуюся в атаку, огромный темный силуэт, стремительно приближающийся быстрыми прыжками, как гигантский кот.
Видя, что его положение безнадежно, убийца повернулся и исчез среди деревьев маленького парка. Тельвин выпустил вдогонку болт силы из лезвия своего меча, который ударился о ствол огромного дерева. От удара ствол разлетелся на куски, верхушка с шумом обрушилась на землю. Но Тельвин знал, одной рукой он никогда не сможет попасть точно по убегающему убийце, тем более сейчас, когда все его тело разламывалось от боли. Тельвин вернул меч в ножны, и избавился от шлема, телепортировав его от себя.
И тут он увидел, что Сольвейг ранена и падает, потеряв сознание, прямо в лапы Карендэн, которая поторопилась ее подхватить. Тельвин бросился к ней и сразу увидел, что у нее ужасная рана: меч убийцы вошел под левую грудь, прошел сквозь ребра и вышел через спину. Каким-то образом она продолжала сражаться, поддерживаемая боевой яростью варваров Северных Пределов, и выиграла ему время, в котором он нуждался.
— Нам необходимо взять ее домой, — в отчаянии сказал Тельвин. — Быть может целитель…
— Уже слишком поздно искать помощь, — сказала Карендэн. — Ей осталось совсем мало времени. Если я не смогу помочь ей, никто не сможет.
Тельвин сообразил, что совсем забыло том, что Карендэн, помимо всего прочего, была старшей жрицей. Но тут же с ужасом подумал, что Великий может не захотеть использовать свою силу ради спасения того, кто вообще не был драконом, особенно в то время, когда он сам удалился от дел и не интересовался даже драконами. Карендэн уселась на задние ноги, нежно подняла Сольвейг и стала нянчить высокую воительницу в своих руках, как мать нянчит спящее дитя. Целительная магия не замедлила появиться; фигура Сольвейг засияла неярким льдисто-голубым светом.
— Я сделала все, что могла, — через несколько мгновений сказала Карендэн. — Теперь она не в такой опасности, как раньше, но мы должны взять ее домой и найти искусного человеческого целителя для нее.
Она повернулась, держа Сольвейг на руках, и направилась домой, но внезапно остановилась и вгляделась в тело темного убийцы, убитого Сольвейг. Под ее взглядом тело начало меняться, двигаться, перетекать и увеличиваться в размере, пока не стало телом черного дракона.
Карендэн оставалась во дворе перед наружной дверью дома, держа Сольвейг в руках, пока не появился целитель. Учитывая все обстоятельства, Тельвин послал стражника за личным целителем короля, зная, что Джерридан не откажет ему. Пока целитель не прибыл, Катендэн не выпускала Северную воительницу из виду, опасаясь, что ее лечебная магия может понадобиться. Но через несколько минут целитель приехал в карете, которую одолжил у одного аристократов, присутствовавших на приеме. Он бросил только один взгляд на Сольвейг и приказал немедленно перенести ее внутрь, разрешив только своим слугам сопровождать себя. Предстояла большая работа, и он не хотел, чтобы что-нибудь пошло не так.
— Похоже, мне не надо спрашивать, что случилось, — сказал Карендэн, — Но что с тобою, Повелитель Драконов? Я вижу, что ты не можешь двинуть левой рукой, и я подозреваю, что должна быть какая-то причина, почему ты до сих пор не снял доспехи.
— Меня ударили магическим копьем, — объяснил Тельвин. — Я не думаю, что мои дела слишком плохи, но я предпочитал оставаться в доспехах, пока кто-нибудь не сможет заняться моей раной.