— И опять тоже самое, я чувствую, что должен приготовиться к худшему.
— Да, я согласен, надо быть готовым ко всему, — ответил Тельвин. — Но все-таки я надеюсь, что до самого худшего дело не дойдет.
— Ну хорошо, и что же вы предлагаете?
— Вы решили добиться того, чтобы драконы нарушили договор. В результате вы попали в тупик и не знаете на что решиться. Я не могу сделать слишком много, чтобы помешать войне, если вы будете провоцировать драконов в землях, которые сами согласились считать принадлежащими им.
Джерридан медленно кивнул, все еще выглядя задумчиво. — Пока я не вижу, есть ли у меня выбор. Умышленно или нет, но драконы уже пригрозили нам, как напав на вас, так и своим договором с Альфатианами. Я продолжу подготовку армии Хайланда к войне и выдвину все наши силы к границе. Отныне я не хочу видеть в Хайланде ни одного дракона, за исключением Карендэн, и я буду готовиться силой вышвырнуть драконов с Вендарианского Кряжа. Но я не сделаю ничего больше, пок Карендэн не вернется с ответом Парламента.
Тельвину пришлось признать, что это самое лучшее, на что он мог рассчитывать, учитывая, что положение стало настолько плохо. Он по-прежнему считал, что дело идет о взаимном недопонимании, что нет никакого союза, просто Альфатиане сдались на требования драконов и вывели свои войска из их земли. Учитывая, что война вообще была главным образом из-за их агрессии, это было самое логичное предположение. Пока Карендэн не вернулась и не рассказала еще чего-нибудь, он должен был ждать и надеятся, что ни одна сторона не сделает какой-нибудь глупости, после которой война будет неизбежной.
Тельвин вспомнил об одном случае, сразу после того, как он стал Повелителем Драконов, когда он говорил с Мартэном он взаимном непонимании. Мартен объяснял тогда, что первая война с Повелителем Драконов началась из-за недопонимания. Чем больше волшебники Блэкмура сражались, чтобы защитить себя от угрозы драконов, тем больше сражались драконы, чтобы защитить себя от угрозы Блэкмура. Мартен говорил он своих опасениях, он не исключал, что новая война с Повелителем Драконов может начаться из-за какого-нибудь недопонимания, и вот теперь его слова казались настоящим пророчеством. Драконы были возмущены как кражей ожерелья, так и необходимостью защищать свои собственные земли. И они сами сделали ситуацию еще хуже, ревностно защищая свои тайны. И, хотя они и были правы, все равно они не могли защитить себя, не пробудив страхи всех остальных народов.
Король Джерридан не собирался смягчать свою позицию по отношению к драконам. На следующее утро он приказал армии Хайланда подготовиться к маршу на север, для того, чтобы основать новые укрепления и усилить те, которые уже существовали. Если драконы вскоре не улетят из гор Вендарианского Кряжа, армия должна будет войти в горы и выгнать их оттуда. Джерридан еще очень хотел послать Повелителя Драконов к некоторым из самых близких союзников за помощью, но Тельвин, ненамеренно, обеспечил отсрочку этого дела, отправив Карендэн в Парламент Драконов.
Конечно, послать войска на северную границу — не то же самое, что сражаться на самом деле с драконами, жившими в горах на севере, за границами Хайланда. Так что будет ли война или нет, зависело только от решений короля и ответа драконов.
Тельвин надеялся, что теперь-то его оставят одного, но оказалось, что чуть ли не каждый при дворе имел на него планы. На следующее утро Бвен Калестраан прослал гонца, прося Повелителя Драконов придти в личную комнату волшебника в Академии. Слова послания были намного более сердечны и дружественны, чем то, что говорил ему старший волшебник в последнее время. Тельвин решил, что он знает, что у Калестраана на уме. Волшебник либо хотел защитить решение Джерридана воевать, либо открыл какой-нибудь секрет связанный с драконами, Альфатианами или ими обеими.
Немного подумав, он решил принять предложение, так как лучше всего было знать наверняка, что замышляют Волшебники Огня. За то время, что он жил в Браере, Тельвин не часто бывал в этой части города, а в Акедемии вообще считаные разы. Его немедленно привели в личную комнату Калестраана, где он нашел волшебника, намного более приветливого и любезного, чем прошлой ночью. Тельвину предложили удобное кресло и холодный сок. Ему надо было быстро решать, не собираются ли Волшебники Огня отравить или одурманить его.
— Я пытаюсь приготовиться к любым случайностям, — начал Калестраан, говоря витеевато, но переходя сразу к делу. — Вы сами сказали, что, если потребуется воевать с драконами, вы немедленно лишитесь помощи вашего дракона, а без кого-нибудь, кто будет возить вас, вы потеряете возможность быстро перемещаться и эффективно сражаться. Еще вы сказали, что чувствуете, будто у первого Повелителя Драконов был какой-то магический способ перемещаться, но вы понятия не имеете, какой именно.
— Так оно и есть, — согласился Тельвин, удивленный неожиданной готовностью Калестраана помочь.
— Всю ночь мы искали какой-нибудь магический способ полета, что-нибудь такое, что уравняло бы вас с драконами, — продолжал волшебник. — И на этот раз наш поиск был прост и удачен. Вместо одной возможности мы нашли сразу несколько методов, нам остается только выбрать самый подходящий для вас.
— Это звучит обнадеживающе, — осторожно заметил Тельвин, желая знать больше.
— Я думаю, что мы можем быть уверенными, что первый Повелитель Драконов не летал на драконе в битве с другими драконами. На пленного дракона невозможно положиться, а зачарованный будет непредсказуем. В любом случае дракон будет намного более уязвим, чем сам Повелитель Драконов. Есть ли у вас какие-нибудь мысли о тайне мобильности первого Повелителя Драконов?
Тельвин безнадежно покачал головой. — Я всегда думал, что у него было какое-то магическое устройство для полета, что-то вроде бронированного экипажа или саней.
— Возможно, но мне представляется, что это не соответствует элегантной простоте самих доспехов, — сказал Калестраан. — Что бы не давало ему возможность летать, мы можем быть уверены, что оно давало первому Повелителю Драконов возможность свободно использовать свое оружие и защищаться самым эффективным из всех возможных способов. Я лично подозреваю, что этот магической артефакт должен быть невелик и достаточно прост, чтобы его можно было считать одной из частей доспехов. Тот факт, что его не было среди волшебных доспехов, когда вы получили их, вовсе не означает, что мы не можем ничего предложить вместо него.
— То есть у вас есть что-то конкретное на уме? — спросил Тельвин.
— Конечно. Я надеюсь, что сами доспехи могут дать нам ключ к природе этого загадочного магического устройства, показав нам место, к которому оно было прикреплено и даже, возможно, форму.
— Может быть вы хотите, чтобы я призвал доспехи? — подозрительно спросил Тельвин.
— Вы должны призывать их? — удивленно спросил Калестраан.
— Я на самом деле не знаю, что случается с доспехами, когда я телепортирую их от себя, — объяснил Тельвин. — Я просто хочу, чтобы их не было — они исчезают; хочу, чтобы были — появляются. Но я никогда не снимаю их физически, как обыкновенную одежду.
Тельвин не добавил, что он в любом случае никогда не дал бы их Бвену Калестраану в руки, даже если бы мог.
— Если вы просто телепортируете их на себя, мы уже сможем исследовать их, — уверил его маг.
Все еще опасаясь какой-нибудь ловушки, Тельвин быстро обдумал предложение. Магия доспехов выстояла против самой сильной магии Джердара, старого и умелого предводителя красных драконов, она оказалась способной отбросить все, что тот смог придумать. Так что можно было быть уверенным, что Калестраан не в состоянии сделать ничего, чтобы повредить доспехи. Он телепортировал их на себя, а потом убрал шлем.
— Одну вещь я вижу прямо сейчас, — заметил волшебник. — На плечах есть два зажима, по одному с каждой стороны, очевидно, что поддерживать плащ. Был ли там, плащ, когда вы получали их?