Пытаясь предвидеть их дальнейшие шаги, Тельвин решил, что они опять постараются застать его врасплох. Он очень сомневался, что следующая атака последует очень скоро, и был убежден, что она будет совсем другой, а не засадой в лесу. Их единственная надежда — удивить его прежде, чем он вызовет свои доспехи. По их собственным легендам они не способны пробить магическую защиту Повелителя Драконов. Так что у них остается только одна очевидная возможность. Повелителя Драконов им не победить, но с Тельвином Лисий Глаз справиться они могут. Без доспехов он просто жрец с ничем не выдающимися способностями.
Но сейчас главной проблемой было найти свою лошадь. Меньше всего ему хотелось тащиться до Браастара пешком, особенно учитывая, что все запасы находились в мешках, притороченных к седлу. К счастью он нашел Каденс щиплющей траву меньше чем в миле от поляны, все ее страхи были позабыты. У Каденс было много достоинств, но храбрость или ум в число не входили. Внезапно обнаружив себя без хозяина, лошадь, за отсутствием лучших идей, решила подождать, пока тот сам не появится.
Так как у Каденс было время отдохнуть, Тельвин взобрался в седло и продолжил свой путь в Браастар. И пока он скакал по лесной дороге, путешествие уже не казалось ему таким мирным и приятным, так как теперь он знал, что драконы следят за каждым его шагом. Тельвин быстро спросил себя, а не лучше ли ему вернуться на север, так как драконы могут напасть на беззащитную армию. Но потом решил, что внимание драконов сосредоточено на нем. Было или не было первое нападение на него санкционировано Парламентом Драконов, это вопрос; зато последняя атака была, без всякого сомнения. Судя по всему драконы решили, что их будущее зависит от того, удастся ли им избавиться от Повелителя Драконов или нет.
На третий день пути Тельвин въехал, никем не замеченный, в ворота Брайера. Однако не успел он проскакать и нескольких метров, как, к его огромному удивлению, езда по улицам города превратилась в неожиданный парад победы. Откуда-то вдоль улиц появились группы солдат, которые хором приветствовали его. Шум привлек внимание людей, работавших в мастерских, и покупателей в магазинах, которые поторопились на улицу и присоединились к солдатам. Слово о его прибытии с невероятной скоростью пролетело через всю столицу, люди со всех концов города стали сбегаться на центральную улицу и громкими криками приветствовали его. Тельвин даже решил телепортировать на себя доспехи Повелителя Драконов, чтобы выглядеть более героически.
Очевидно, что праздник в честь его возвращения не был запланирован заранее, и вначале Тельвин даже не мог понять, чем он заслужил такие громкие приветствования. Насколько он понимал, битва с драконами закончилась вничью, причем обе стороны понесли больше потерь, чем ожидали, и армия короля потеряла больше людей, чем нанесла ударов. Можно было только догадываться, что добрые люди Брайера услышали заведомо преукрашенную версию того, что случилось на самом деле. В результате он решил принимать похвалы толпы достаточно спокойно, надеясь, что в последующие дни он на самом деле сделает что-нибудь такое, за что народ Брайера мог бы его поблагодарить.
Но сейчас его заботило не то, что о нем думают простые люди, но как король и Волшебники Огня отреагируют на сражение и восторг народа. Они с Джерриданом и так расходились в политических вопросах, нынешнее положение дел представлялось крайне переменчивым, все могло быть, и кое-что из слов короля наводило Тельвина на мысль, что Джерридан втайне завидует как его силе, так и его славе Повелителя Дракона. Неожиданный праздник на улицах города в честь его возвращения никак не мог помочь в этом деле.
Тельвин даже обрадовался, что было уже довольно поздно, и это давало ему возможность ехать прямо домой. Он совсем не хотел привести парад победы к дверям дворца, как если бы вернувшийся домой герой объявляет о своем триумфальном возвращении. Крики и радостные возгласы толпы только подчеркнули тишину и пустоту, царившие во дворе его собственного дома, болезненное напоминание о том, что Карендэн далеко от него. Слуга поторопился позаботиться о Каденс, и освобожденный от нее Тельвин пошел в дом.
Он быстро и с удовольствием вымылся, избавляясь от дорожной грязи и пыли. Было просто замечательно опять надеть на себя чистую одежду. Когда он вышел из своей комнаты, обед был уже приготовлен и подан на стол. Как приятно было вновь увидеть и обнять Сольвейг, хотя та двигалась еще медленно и скованно. Ее раны были настолько ужасны, что даже лучшее магическое лечение не могло ускорить ее выздоровление. Во время обеда они с радостью болтали обо всем, но подробный рассказ о событиях на севере Тельвин отложил до тех пор, пока они не перешли в гостиную. Тельвин хотел знать, насколько то, что произошло, отличалось от того, что рассказывали об этом в Браере.
— Только то, что битва была, почти без деталей, — объяснила Сольвейг. — Когда я услышала, что бой прошел гладко и армия победила, на пару дней я перестала волноваться о тебе. Но потом мне пришло в голову, что иметь дело с драконами никогда не бывает слишком легко, и я начала спрашивать себя, не было ли при этом чего-нибудь плохого.
— Не уверен, что понимаю женскую логику, но на этот раз она привела тебя к правильным заключениям, — сказал Тельвин. — Этот идиотский плащ полностью потерял способность летать. Я собираюсь заставить волшебников попотеть, но защитить его от любого внешнего воздействия. Как бы я хотел, чтобы Перрантин был здесь! Я совершенно не уверен, что эти Волшебники Огня способны сделать магическое приспособление, которое может противостоят магии драконов.
— Судя по твоему рассказу драконы больше не собираются выполнять договор, — заметила Сольвейг, подвигая свой стул так, чтобы облегчить ноющую боль. — Они не удовлетворятся, пока не не сделают все, что в их силах, чтобы уничтожить Повелителя Драконов.
Следующим утром Тельвин был обязан явиться ко двору, и не имело значения, насколько это ему не хотелось. Чтобы так ему не говорили, но две темы он обсуждать не хотел. Во первых нападение на него во время обратной дороги в Браер, уже вторая попытка убить его с Хайланде и, на этот раз, без сомнения одобренная лидерами драконов. Он также не собирался обсуждать с королем все более и более растущее в нем подозрение, что настоящей целью драконов было избавиться от него, любой ценой.
Прием во дворце оказался очень похож на прием, который ему устроил народ на улицах вчера после полудня. Столы, ломящиеся от закусок и напитков, были выставлены прямо в саду, и все местные жители, которые правдами и неправдами сумели раздобыть приглашение во дворец, собрались его приветствовать. Король держался как приветливый и умиротворенный хозяин, и только Калестраан выделялся на общем фоне не слишком довольной физиономией.
Тельвин горячо помолился своему Бессмертному покровителю, чтобы король впредь не был таким глупым, как на этом празднике. Он хорошо знал, насколько жестокой и отчаянной может стать война с драконами, и ему было тяжело и неприятно слушать эти благоглупости. Да и пришел он во дворец не для праздника, а для тяжелого долгого разговора с королем и волшебниками.
Как только все оказались на своих местах со стаканами фруктового вина в руке, подняли тост за Тельвина, как за героя дня. Ему вручили медаль и дали множество почетных титулов, совершенно бессмысленных, но от этого не менее впечатляющих, и поклялись в вечной преданности, доверии и поддержке. Такие речи произносились не в первый раз, и Тельвин хорошо знал, что их будут помнить только до тех пор, пока он будет делать то, что Флэмы хотят от него.
Как только официальная часть закончилась, к нему подошел Калестраан. — Мне сообщили о ваших проблемах с плащом. Это нам наука — нельзя недооценивать драконов. Быть может вы знаете, какое заклинание он использовал?
— Нет, к сожалению. Он был слишком далеко от меня, и я не видел и не слышал ничего, — ответил Тельвин. — Драконы вообще не любят раскрывать секреты своей магии. Просто они делают что-то, и это происходит.