– Уходи, сейчас вспотеешь до коленок.
Но она только упрямо мотнула головой, сердито звякнули золотые подвески, и король Рихард, сидевший в ванне к нам спиной, оглянулся, приподнявшись на локтях.
– А, вот и принц Альби… Как там вас, ваше высочество? Помню только что-то про «коки», – он хохотнул, но тут заметил Хильдерику и плотоядно прищурился, едва не облизнувшись. – И молодая жена здесь? Зачем, осмелюсь поинтересоваться? Вас я не звал.
– Пришла послужить вам, милорд, – Хильдика опередила меня и забрала мочалку и мыло у слуги, который спешил к ванне. – Вы же знаете, что прислуживать гостям в бане – обязанность хозяйки дома.
– Милый обычай, – согласился Рихард и уселся в ванне, как полагается, положив руки на её края. – Что ж, служите. А ваш супруг пусть подойдёт ближе и встанет так, чтобы я его видел. Хочу поговорить.
– Банный дух не терпит разговоров, – сдержанно произнесла я, пройдя в изножье ванны.
В клубах дыма смуглое лицо короля казалось дьявольской маской. Блики воды играли на этой маске, и казалось, что король всё время издевательски усмехается. А может, он и в самом деле усмехался. Я бы этому ничуть не удивилась.
– От меня банный дух стерпит всё, – заявил дракон и подставил Хильдике руку. – Значит, сестрёнка умчалась поутру в монастырь? Служить панихиду?
– Да, милорд, – ответила я коротко.
Хильдика намылила мочалку, судорожно вздохнула и начала намыливать руку дракона от кончиков пальцев. Рука была мощной, оплетённой бугрящимися мышцами, и на вид больше походила на каменную булаву, чем на человеческую плоть. Кроме рук мне были видны плечи – как два морских валуна, грудь – каменная плита с тем лишь отличием, что она мерно поднималась и опускалась, и на ней виднелась поросль чёрных волос. Ну и косматая башка. Куда же без неё.
– Письмо отправили? – король Рихард чуть повёл глазами, и ему сразу же подали чашку с лимонной водой – напиться.
– Нет, – ответила я так же коротко.
– Это почему? – рыкнул дракон, и Хильдика едва не шарахнулась от него, но мочалку уронила.
– Ваша жена плохо прислуживает, принц, – усмехнулся Рихард, смерив Хильдику таким взглядом, что она побледнела, несмотря на жару. – Замените её. Сейчас я прикажу подлить кипятку, и мне совсем не хочется, чтобы ваша красавица пролила кипяток на меня.
Хильдика попыталась возразить, но я оттеснила её в сторону, подняла мочалку, поболтала её в воде и как ни в чём ни бывало продолжила намыливать короля.
– Вообще-то, она на пол упала, – заметил Рихард. – Заменили бы.
– У нас полы чистые, как двери рая, – сказала я серьезно, намыливая его от локтя до шеи.
Он вытаращился на меня, помолчал, хмыкнул и больше не возражал.
Его плоть была гладкой и твёрдой, как камень. Я не смогла удержаться и надавила на бугрившийся мускул большим пальцем. Гранитная твёрдость! И ни одного шрама… А ведь говорили, что король Рихард после памятной битвы при Нантском порту был изранен до дыр, как решето.
– Почему не отправили письмо? – повторил Рихард, положив затылок на край ванны и посматривая на меня из-под ресниц.
– Ваше величество вызвал меня так быстро, что я не успел даже написать послание, не то что его отправить, – спокойно ответила я, намыливая плечо-валун.
– К вечеру отправьте, – буркнул Рихард, и теперь его голос звучал не так грозно. – Самым быстрым голубем.
– Отправлю с самым верным гонцом, – сказала я и перешла к другой руке. – Потому что в монастырь, куда уехала сестра, почтовые голуби дороги не знают.
– Скажите, как называется монастырь, и мои люди домчатся туда быстрее птиц, – предложил Рихард.
– Нет, – я легко подшлепнула его по спине, показывая, чтобы он отвалился от края, и приготовилась тереть ему спину.
– Какого чёрта – нет? – король опять начал раздражаться, но спину подставил – широченную спину, такую же мускулистую, как грудь. Безо всяких крыльев, шипов и чешуи.
Чем тогда драконы отличаются от людей? Только тем, что превращаются в летающих змеюк? Если и змеи настолько же страшны, насколько драконы в человеческом облике, то непонятно, почему их боятся.
– Почему не назовёте монастырь? – повысил голос Рихард. – Да говорите! Почему я должен каждое слово клещами тянуть?
– Я не позволю, чтобы благочестивой молитве моей сестры кто-то помешал, – произнесла я четко и раздельно. – Потому что даже вам, милорд, не пристало спорить с небесами.
В бане стало тихо, только слышалось, как шипели угли в жаровне, и капала вода. Хильдика умоляюще подняла руки ладонями вперёд, но я взяла короля за шею пониже затылка, заставляя нагнуться, и прошлась мочалкой по лопаткам.