Иккинг отбросил лишние воспоминания об устройстве мира людей, решив, что пока ему это не нужно. Он копался в тех видениях, которые ясно давали ему понять: он спит, а Беззубик — не Беззубик. То, что у Фурии был целый хвост. Несколько раз дракон оговорился, говоря «со мной», «мне», когда должен был говорить «с Гудом», «он». Сейчас Иккинг также припомнил, что он разговаривал с Беззубиком не на человеческом языке, а на драконьем. Тогда он не обратил на это внимание, но сейчас был уверен, что из его рта выходило шипение и рычание, похожее на то, как общаются между собой драконы.
И потом Иккинга вдруг настигло странное чувство неудовлетворенности произошедшим. Ему стало обидно, что всё виденное им было во сне. Как может он теперь верить, что этот мир драконов, Дюллинхейм, существует на самом деле? Откуда ему знать, что всё это не плод его воображения или ещё хуже — не видения, внушённые ему Сигрун. Правда, ответить на вопрос, зачем это надо драконихе, он не мог.
— Сигрун! — Иккинг окликнул Старейшину, вспомнив кое-что. Шторморез притормозила и полетела рядом с Эльдюром. — Гуд сказал, что церемония должна пройти в следующее новолуние. Это через две недели.
Сигрун кивнула, принимая к сведению.
— Когда я стану драконом… Что будет с Беззубиком? У него ведь искалечен хвост.
— Не волнуйся за него. Когда ты обратишься, то часть тебя перейдет ему, компенсировав потерю.
— В к-каком смысле — часть меня? Я останусь без ноги? — Иккинг вспомнил другой ход событий, о котором рассказывал Гуд. — Или руки?
— У тебя вообще не будет больше ни ног, ни рук, Иккинг, — снисходительно ответила Сигрун. — Только лапы и крылья, когти, чешуя, твой рот станет зубастой… или беззубой пастью.
— Да-да, это я понимаю. Но… что значит, я…
— Люди… вы такие странные временами, — Сигрун покачала головой. — Все конечности останутся при тебе. Частью тебя может быть твоя душа, например, или капелька крови. Вы станете братьями не только названными.
Иккинга немного успокоило её объяснение. Дальше они летели молча.
***
Следующие две недели Иккинг посвятил заботе о своём народе, обустройстве их быта на Драконьем Крае. Даже если это временное пристанище, оно должно быть удобно. К тому же Гуд не оговорил сроки, когда Иккингу придётся объединить драконов. Наверняка это займёт не один год, прежде чем все они переселятся в Дюллинхейм.
Несмотря на резкий и однозначный ответ Астрид, Иккинг писал ей каждый день. Не все из своих записок он отправлял. Многое оставалось в дневнике. Но ему надо было с кем-то делиться происходящим. Впрочем, подробности о встрече с Гудом и своей высшей миссии он умолчал. Астрид не отвечала, но Огневичок исправно летал туда-сюда, относя послания от Иккинга. Парень не знал, что делала Астрид с его письмами, он не исключал вероятности, что она их сжигала и не читала. Но мысль, что она всё равно видит его особое к ней отношение, грела душу.
И наконец наступил этот день, когда Иккинг попрощается со своей человеческой сущностью и станет драконом. Сам ритуал должен был начаться на закате, и всё время до этого момента Иккинг не находил себе места.
Ритуал должен будет провести Беззубик. Много споров и слов понадобилось Иккингу, да и Эльдюру, чтобы Фурия согласилась.
— Я не стану этого делать! Это работа Старейшины.
— Но если я хочу стать таким, как ты, то именно ты должен обратить меня!
— Нет! — рявкал Беззубик, и глаза его смотрели с такой тревогой, что у Иккинга сжималось сердце.
— Прошу тебя, дружище… Ты нужен мне. Я не пройду через это один, — парень обнимал широкую морду дракона и прислонялся лбом ко лбу, закрывая глаза. — Пожалуйста…
Беззубик сдался, он не мог больше терпеть этих бесконечных разговоров-уговоров. И теперь много времени он проводил рядом с Сигрун, которая наставляла Фурию.
— Ты готов? — в домик Иккинга просунулась голова Эльдюра.
— Да… — парень окинул взглядом свое скромное жилище. Сюда он вряд ли сможет вернуться. Последние записи сделаны, последние письма отправлены. И все же Иккинг оставил свой домик, как он был, на всякий случай. Может, когда-нибудь это место найдут люди, они узнают правдивую историю о людях и драконах.
Иккинг вышел и направился вместе с Эльдюром на специально подготовленное для ритуала место. Это была огромная поляна в лесу. Вокруг собралась почти вся стая: кто-то из драконов примостился на деревьях, кто-то — сидел на земле, образовав круг. В центре стояли Сигрун и Беззубик, ожидая, когда к ним подойдёт Иккинг.
Эльдюр вёл человека нехожеными тропами к поляне, ощущая нервозность Иккинга и его волнение. Тот весь дрожал и пытался успокоиться, вдыхая носом воздух на четыре шага и потом также мерно выдыхая. Чудовище и само чувствовало трепет перед тем, что должно будет произойти. Древний ритуал по обращению человека в дракона выполнялся крайне редко, и каждый такой случай становился чуть ли не легендой, которую передают из уст в уста. А об этой церемонии разговоры не смолкнут никогда.
Сигрун рассказывала, что разные люди по-разному реагируют на превращение. За всю историю драконов и людей, обращённых не набралось бы и десятка. Одни становились драконами лишь наполовину, сохраняя человеческий облик. Но век таких созданий недолог. Сейчас не осталось никого в живых. Другие — получали возможность превращаться в человека и обратно в дракона по желанию. Вид тоже зависел от нескольких факторов: времени проведения ритуала, места, опытности Старейшины. Иногда даже желание или нежелание присутствовавших видеть данного человека своим собратом, решало исход.
— Всё будет хорошо, — раздалось рядом с Иккингом гортанное рычание.
— Откуда ты знаешь? — отозвался тот, испытав прилив нежности к этому грубоватому, но такому преданному ему дракону.
— Просто знаю. Ты должен верить, вот и всё.
— Легко тебе говорить, — пробурчал Иккинг, — тебя не будут обращать в человека.
— Ни за что! — рыкнуло Чудовише с неподдельным ужасом, вызвав смех у парня. — Стать двуногим. Бр-р-р, нелепость!
Иккинг положил руку на шею Эльдюра, и так они и шли всю оставшуюся дорогу до места проведения церемонии.
В деревне все ритуалы, которые проводили старейшины и вождь, сопровождались стуком по натянутым на бочки шкурам. И этот низкий звук, который проникал в самую душу, сам собой настраивал всех присутствующих на торжественный лад. Сейчас же Иккинга встретила гробовая тишина. Тысячи драконов, шелест которых он слышал, подходя, замерли в ожидании, едва завидели его. Тысячи сверкающих глаз смотрели на юношу, и ему захотелось спрятаться под крылом Чудовища.
Медленно подошли они к границе круга, который образовывали ящеры. Эльдюр остановился и склонил голову.
— Увидимся на другой стороне бытия, — он потёрся носом об Иккинга.
— Непременно.
Иккинг медленно разделся, стягивая дрожащими руками с себя одежду, которая ему больше не понадобится. Драконы были голы сами по себе, по своей природной сущности, но Иккинг не мог не испытывать стыдливости, снимая слой за слоем один из признаков человечности. Сумерки сгущались, воздух холодил бледную кожу, Иккинг чувствовал, как весь покрылся мурашками. Он осторожно ступил босой ногой на траву и, сделав судорожный вдох, направился в центр круга, где его ждали Сигрун и Беззубик.
Фурия изо всех сил старалась выглядеть, как Старейшина: торжественно и важно — но в его зелёных глазах то и дело мелькало беспокойство, которое заглушить дракон был не в силах.