— Подвал? — изумился начальник. — А-а, — догадался он, — для танцев? Ни за что!
— Нет, не для танцев, — сосредоточенно покачал головой Король, — не для танцев, уважаемый Иван Степанович.
И когда он узнал его имя?
— Конечно, — запоздало вставил я и добавил для пущей убедительности: — Еще бы!
— А для чего? — понизил голос начальник. — Для чего подвал-то? — занервничал он. — Подвал — это ПВО. Бомбоубежище, если хотите. Оборонный объект!
— Вот именно. Мы и будем в оборонном объекте заниматься оборонным видом спорта, — улыбнулся Король. — Дзюдо!
— Конечно! — воскликнул я.
Король и мне улыбнулся. Вероятно, тут я попал в подходящий момент. Поэтому я горячо добавил:
— Еще бы! Дзюдо!
— Дзюдо? — взвесил Иван Степанович непривычное слово.
— Ну да! Японский вид борьбы. Вроде самбо. Самооборона без оружия, — разъяснил Король.
— Это хорошо, что без оружия, — серьезно заметил начальник. — Без оружия… — беспокойно пробормотал он. — Нет, я против. С оружием или без оружия — против. Вы, значит, без оружия, а мне потом косточки выметать?
— Так у нас же тренер! — развел руками Король. — Юрий Петрович Климов. Между прочим, бывший отличник боевой и политической подготовки. Имеет высокий спортивный разряд — коричневый пояс.
— Коричневый? — с интересом переспросил Иван Степанович и насупился. — Все равно не могу. Это ж подземное сооружение!
— Конечно! — невпопад сказал я.
— Вот видите! — обрадованно показал на меня пальцем начальник. — И общественность ваша понимает.
— Еще бы… — вконец скис я.
Гневно сверкнув на меня глазами, Король сказал:
— Конечно, еще бы не понимает! Общественность понимает, — и тоже указал на меня пальцем, — что вы в преддверии олимпийских игр, в программу которых, кстати, входит и дзюдо, отказываете вашей же общественности в важнейшем мероприятии. Вы, Иван Степанович, удивляюсь, не прислушиваетесь к сигналу снизу!
— Снизу?! — взревел начальник. — А что скажут жильцы сверху, на первом этаже, прислушиваясь к вашему шуму снизу, если я вам подвал выделю, а?
— Ничего жильцы не скажут. Подвал подо мной, — авторитетно заявил Король.
— Конечно! — обрадовался я. И, не удержавшись, брякнул: — Один в вышине.
— Кто один? — опешил начальник.
— Пушкин, — пробормотал я. — Это я так, к слову… Стихи. Подвал… то есть Кавказ подо мною, один в вышине. В общем, под Витькой подвал!
— Он там не один живет, на первом этаже, вы не на Кавказе, — упорствовал Иван Степанович.
Король вынул из бокового кармана пиджака лист бумаги и протянул ему.
— Что это? — оторопел начальник.
— Подписи жильцов первого этажа о единодушном согласии, — спокойно сказал Король. — Может, заверить у нотариуса? Как вы считаете? — словно соучастник, спросил он.
— У… нотариуса?! — поперхнулся Иван Степанович и официальным голосом произнес: — Подписи жильцов заверяются у меня. — Он спохватился. — Совсем запутали, — пожаловался он.
— Конечно, — сказал я.
— Еще бы! — заметил он сам себе.
— А главное, когда захотите, тогда и заберете у нас подвал. Зато отремонтированный, — деланно пожал плечами Король. — Вы же ничем не рискуете.
— Конечно… — задумался начальник.
— Еще бы, — сказал я.
— А как твой отец? — взглянул он на меня.
— Коне… — начал было я. Но Король крепко сжал мне руку — аж пальцы побелели, словно от мороза.
— Его отец «за», — твердо сказал Король со значительным видом.
— Тогда конечно, — вытер пот со лба начальник и накинулся на меня: — «Конечно-конечно»! «Еще бы»… Других слов не знаешь?
— Конечно, — беспомощно вымолвил я.
— Еще бы, — машинально повторил он. — Тьфу ты, черт! К языку прилипло. Согласен!!! — крикнул он. — Все, до свидания.
— Большое спасибо, — раскланялся Король. — Вы чуткий товарищ.
Когда мы уходили, я обернулся. Иван Степанович глядел нам вслед вытаращенными глазами.
— Да, совсем забыл. Минуточку. — Король вернулся назад, закрыв передо мной дверь.
Из-за двери доносился уверенный голос Короля:
— …клеевую краску… кисти… пульверизатор для побелки… стекла — там две форточки разбиты…
Иван Степанович слабо возражал, понимая, что разбит наголову.
«Конечно! — ликующе воскликнул я про себя. — Еще бы!»
И сейчас только понял, почему Король именно меня взял с собой в виде общественности. Мой же отец был большим начальником! И я лишний раз восхитился прозорливостью Короля.