Хантер сделал глубокий выдох, стараясь избавиться от накатившей на него волны ярости. Если бы в пяти шагах позади него не стоял впечатлительный парень с проблемами по контролированию гнева, Хантер бы по чему-нибудь ударил. Сильно. Но дыхание было единственным, что мог позволить себе Хантер, думая о том, что Шона проводит время с этим парнем. Целует его.
О чем она думает? Она вообще думает?
«Думаешь я тупой?» Либо в комнате было эхо, либо Джон и Аарон сказали ему одно и то же. Самым честным ответом на их общий вопрос было: Нет. Хантер не считал их тупыми. Просто одержимыми, доминирующими, нуждающимися в серьезной терапии. Ладно, может быть, все же слегка туповаты.
Джон и Аарон… Аарон и Джон. Они разные, но в плане контроля гнева было что-то схожее, и всему этому Эсми была готова сказать «я согласна».
Почему?
Хантер знал, что видит, когда смотрит на парней, но что видят женщины? О чем ради всего святого думают Эсми и Шона засыпая ночью? Они думают, что невероятное желание обладать кем-то и есть любовь? Что только влюбленные парни могут так себя вести?
Эту загадку следует решить в следующий раз, потому что сейчас Хантера ждет подросток. Когда Хантер повернулся к Кенни, парень задумчиво смотрел на выход.
— Помнишь, когда-то и ты был таким? — спросил Хантер, не ожидая ответа, но надеясь, что парню было настолько противно это зрелище, что он понял, к чему клонит Хантер. Когда Кенни не ответил, Хантер снова надел щитки.
— Готов к следующему раунду?
— Этот парень реально неуравновешенный, — сказал Кенни, глядя на дверь.
— Считаешь? — Хантер обрадовался, что кто-то озвучил его мысли вслух, пусть это и был подросток-правонарушитель, — Я не один это видел?
Кенни покачал головой. Все это время в его голове крутились шестеренки.
— Это правда парень мисс Викс? Не преследователь или маньяк?
— Скорей всего я не должен отвечать на этот вопрос, но да, так и есть. И нет, я тоже этого не понимаю. — Но понимает он или нет, Шона определенно точно услышит от него, что именно он думает о мужчине в ее жизни.
Аарон давно ушел, но взгляд Кенни все еще был прикован к дверному проему, где он видел того в последний раз.
— Ты мог бы уложить его с одного удара, — сказал Кенни, скорее обвиняя Хантера в бездействии, нежели хваля за самоконтроль.
Хантер пожал плечами.
— Если бы я ударил его, то всем нашим занятиям можно было бы сказать до свидания. Ни один судья не позволит тебе тренироваться с тем, кто сначала бьет, а потом думает. И подумай о том, что все то время, что мы провели вместе, было бы потрачено впустую и всего из-за одного удара.
По хмурому виду Кенни Хантер понял, что ответ тому не понравился.
— Давай, — сказал Хантер, похлопав парня по плечу, — возвращайся в строй. Надевай перчатки.
Когда Кенни снова приступил к тренировке, Хантер мог поклясться, что тот бьет с удвоенной силой.
Глава 37
Эсми подкатила ручную кладь к выходу и проверила время. Она прибыла на час раньше. Сегодня удача благосклонна к ней.
Плюхнувшись на ближайшее сидение, она сделала глубокий вдох.
Спустя пять дней она наконец-то возвращается домой, и впервые в жизни, Эсми не испытывала огромной радости по этому поводу. Улаживать дела с Роджером было той еще нервотрепкой, но это отлично отвлекло ее от ситуации с Джоном и Хантером. Единственным позитивным моментом в возвращении домой было то, что она возвращалась к своей обычной рутине. Эсми не знала, сколько фунтов прибавила за последние несколько дней, но брюки заметно сдавливали талию.
Питание в гостинице и ресторанах плюс постоянные сладости и круассаны на встречах, негативно сказались на фигуре. Девушка скучала по беговой дорожке, скучала по рутине, по привычной диете, но больше ни по чему другому.
Точнее не совсем так. Эсми скучала по Хантеру, хотя может «скучала» было не самым подходящим словом. То, что она испытывала скорее напоминало раздирающую овную боль в груди. Неутихающую, постоянную, непоколебимую и стойкую ко всем обезболивающим. Эту боль могло унять только, если бы Эсми могла увидеть его… услышать его голос.
Обнять его…
Боже, она бы отдала сейчас все на свете, чтобы обнять Хантера. Они могли бы разговаривать или молчать, лишь бы она могла прильнуть к нему и задержаться в его объятьях на мгновение. Одна только эта картинка каким-то образом воздействовала на мозг и боль немного отступила. Поэтому Эсми позволила себе подумать об этом еще какое-то время, пока не вспомнила, что ей лучше думать о встрече с Джоном. Затем она ощутила укол вины. Ей не следовало думать об объятиях с Хантером, но мысль о встрече с Джоном ни на йоту не унимала боль в груди.