— Думаю, что так, — согласилась Эсми и Грейс улыбнулась.
— Пятьдесят баксов на то, что он женится на одной из своих клиенток.
Это было слишком едкое замечание, чтобы не могло задеть так рано, но Эсми все равно попыталась улыбнуться.
— На прошлой неделе я бы с тобой поспорила, но не сегодня.
Грейс покачала головой.
— Филипп встречался с одной из официанток, через некоторое время после нашего расставания. Ему понадобилось 4 месяца, чтобы понять, насколько он был глуп.
— Он встречается сейчас с кем-нибудь? — спросила Эсми, радуясь тому, что они сменили тему.
— Ага. С какой-то цыпочкой из долины Напа. Полагаю, она аристократка.
— Похоже на его типаж, — сказала Эсми, стараясь быть дипломатичной. Ей никогда не нравился Филипп, но это не значит, что сейчас она должна нападать на него, когда он больше не является частью личной жизни Грейс.
— Именно, — согласилась Грейс, — хорошенькая, благородных кровей, и с недостатком вкуса. Филипп любит внимание, поэтому кажется, что она отлично дополняет его. Хотя, посмотрим, что будет. Она не та девушка, которую можно приструнить, поэтому не думаю, что она выйдет за него замуж пока не захочет.
— Надеюсь, что нет, — пробормотала Эсми, беря ложкой мороженое. Когда оно растаяло у нее на языке, она тихонько простонала от удовольствия.
Боже, как она скучала по этому.
— Видишь? — сказала Грейс, словно читала ее мысли, — больше никакого сельдерея в джакузи. Это богохульство.
— Согласна, — сказала Эсми, и несколько секунд они просто наслаждались мороженым и водным массажем.
— Итааааак, — сказала Грейс, закрывая мороженое, — не пора ли нам обсудить очевидную проблему?
Внезапно мороженое во рту Эсми потеряло вкус.
— А надо ли?
— Надо.
Эсми посмотрела на человека, который знал ее как никто другой… этот никто и был очевидной проблемой.
— Грейс, я запуталась.
— Мы все запутались.
— Да, но я в какой-то степени превзошла сама себя, — призналась Эсми, — я так и не поговорила с ним. Ни разу с того момента, как Джон попросил меня этого не делать.
Грейс раскрыла рот.
— Даже после того, как отдала кольцо? Примерно месяц назад?
— Тогда мы еще пытались, — сказала Эсми, — я должна была знать, что мы с Джоном сможем быть вместе, без Хантера, заполняющего проблемы.
— Что обернулось большим жирным «нет», — сказала Грейс.
— Ага.
— Так, как долго это длится? — спросила Грейс, пытаясь подсчитать, — когда была ваша вечеринка в честь помолвки?
Эсми не нужно было делать подсчеты. Она знала, как давно это было с точностью до часа. Но Грейс не стоило этого знать.
— Два месяца назад.
Грейс моргнула.
— Ты хочешь сказать, что ты не говорила, не писала и не видела Хантера уже два месяца?
— Да, верно, — сказала Эсми, съедая еще ложку мороженого.
Казалось, что Грейс обдумывает это.
— Он знает, что у вас с Джоном все кончено?
Эсми пожала плечами.
— Если моя мама сказала его маме, и та сказала Хантеру, то да.
— О, милая, — сказала Грейс, — ты идиотка.
— Спасибо. Я знаю.
Грейс повернулась к ней.
— Серьезно, что ты собираешься делать?
Эсми отодвинула мороженое. Больше не было смысла поглощать еще калории.
Вкус исчез. Это того не стоило.
— Что я могу сделать?
— Для начала поговорить с ним, — сказала Грейс.
— И что сказать?
Грейс уже раскрыла рот, очевидно намереваясь что-то сказать, но передумала.
— Знаешь, на самом деле я не имею ни малейшего понятия, — она покачала головой, — два месяца? А официальную помолвку ты разорвала три недели назад? Ты же знаешь, что он погибал без тебя?
От этих слов, у Эсми все сжалось внутри при воспоминании о фотографии
Хантера и Тани на пляже.
— Нет, уверена, что у него все в порядке.
— Нет. Парень любит тебя, Эз. Всегда любил. Я твоя подруга, и поэтому буду говорить прямо: ты попала ему в сердце, когда выбрала Джона и этот удар образовал трещину. Он еще не отошел от этого.
Эсми не ответила. Не знала что, потому что это вынудило бы ее сказать много чего она не говорила до этого. Это также означало выразить чувства, которые она никогда не выражала… чувства, которые били ключом и кипели, и росли с тех пор, как она себя помнила.
Поэтому вместо ответа, она провела рукой по глади воды, отмечая, что ее маникюр облупился, словно это было важно в данный момент. Не было. Это было отвлечение.
— Я боюсь, — все что она смогла сказать после долгого молчания.