Родовой особняк Рыжисынов был настоящим караван-сараем, проходным двором, Содомом и Гоморрой. Невозможно было понять, кто в нем живет, кто пришел просто в гости, кто с кем состоит в родстве и каком именно. Саид рос избалованным, капризным ребенком, и кормление младенца стало излюбленным развлечением взрослых представителей рода Шафран-заде - Рыжисынов. Весь дом начинал ходить ходуном: дипломаты в отставке прыгали на одной ноге, старики кукарекали, женщины исполняли танец живота, все хлопали в ладоши и хором приговаривали: «Ешь, птенчик наш, кушай, Саид-паша!» Можно было подумать, что все эти игры и пляски устраивались не для того, чтобы заставить Саида есть, а для собственного удовольствия и увеселения.
С раннего детства Саид жил в вечном страхе, боялся всех, кроме тетушки Беррин-ханым. Полугодовалого ребенка насмерть испугала нянька; подойдя к его постели и увидев гримаску на лице крошечного Саида, она вдруг закричала, словно зарезанная: «А-а-а! Слава Аллаху, наш паша засмеялся! Идите сюда, наш Саид-паша улыбается!» Сбежались все обитатели дома, окружили кроватку и так истошно загалдели, что младенец в тот же день серьезно заболел. После этого он начинал кричать благим матом, как только к нему приближался кто-нибудь, кроме тетушки.
Подробности детских лет Саида, рассказанные тетушкой Беррин-ханым, помогли профессору и Рефику определить характер заболевания и назначить соответствующий курс лечения. Профессор считал, что после первого курса лечения Саиду следует поехать в Америку в институт, где лечат новейшими методами. Уговорить Саида поехать в Америку без Севим было невозможно - это доктор Рефик понимал и, начав свой курс гипноза, стал внушать больному жениху, что тот станет известным футболистом, что ему надо лечиться и для этого следует отправиться в Америку без невесты, иначе проку от лечения не будет…
Каждый раз, входя в кабинет Рефика, Саид чувствовал, как у него сразу тяжелеют веки, слипаются глаза, он с трудом добирался до дивана, не забывая при этом с вызовом сказать: «Я не верю, что можно заснуть от простого внушения», - и тут же засыпал мертвецким сном. На Саида магически действовали любые цифры, - ведь больных усыпляют с помощью счета, - так он заснул однажды, когда Рефик спрашивал у жены номер телефона кого-то из знакомых.
Верный друг Рефик беседовал со спящим Саидом о прошлом, говорил ему о будущем. После каждого сеанса Саид уходил бодрый, веселый, словно сбросив с себя тяжкий груз.
Как-то раз, перед визитом к Рефику, Саид уселся за обеденный стол и ждал, когда мадам Анжела подаст ему обед. Тетушки не было дома. Прошло пять минут, десять, потом и все полчаса, а мадам Анжела все не появлялась. Боясь опоздать к Рефику, Саид отправился на кухню: мадам Анжела, нацепив на нос очки, с увлечением читала газету.
- Что случилось, мадам Анжела? Я жду уже бог весть сколько времени!
- Сейчас иду, мой паша… Обед подоггевается… Вот только дочитаю… Пго Ахмед-бея пишут, котогый к нам пгиходил… Очень интересно, мой паша… Никак не могут гешить, бгать его в Румынию или не бгать… Ведь его лишили пгава участия на две иггы…
Дочитав статью про Ахмеда, мадам Анжела подала обед. Когда пришла тетушка, Саид просматривал первую страницу газеты.
«Смена в правительстве», - прочел он огромный заголовок.
- Что ты говоришь, сын мой? - отозвалась Беррин-ханым.
- Говорю, смена в правительстве. Министр просвещения теперь будет министром юстиции, а министр юстиции - министром просвещения.
- А кто сейчас министр юстиции и министр просвещения? - спросила тетушка.
Саиду вспомнились слова Севим о том, что любой на улице запросто расскажет жизнь Ахмеда, но не назовет фамилии ни одного министра… Да, Севим, пожалуй, права. Ни мадам Анжела, ни его тетушка не знают имен министров в правительстве, зато прекрасно осведомлены, кто такой Ахмед Стена и чем знаменита его левая.
Мадам Анжела живо пересказала Беррии-ханым, что утренняя пресса писала об Ахмеде. Женщины заспорили о справедливости дисциплинарных санкций в отношении защитника ПыС'а.
- Аллах, Аллах, тетушка, неужели и вы интересуетесь Ахмедом? В вашем-то возрасте, - удивился племянник.
- Что значит, в моем возрасте? Я всем интересуюсь, сын мой1 Ты занялся своей математикой и света из-за нее не видишь. Как же можно быть турком и не знать Ахмеда Стену? А Осман Перец знаешь кто?
- Вы хоть раз были на стадионе? - спросил племянник.
- Была или не была, какая разница! Я не могу не знать того, что знают все!…
- Почему?
- Да потому, что каждый день в любой газете натыкаешься на портрет этого Ахмеда или на статью о нем… Хочешь не хочешь - будешь знать…
После обеда Саид вышел из дома, взял такси и поехал к Рефику. Начался дождь. На остановках мокли люди в ожидании автобусов. Саиду стало неловко, что он едет один в машине.
- Может, подсадите кого? - сказал он шоферу. - Я не стану возражать…
Шофер затормозил, и тотчас же набилась полная машина. Рядом с Саидом уселась женщина с мальчиком и пожилой мужчина, около шофера - девушка и еще одна женщина. Пассажиры принялись проклинать муниципалитет, который не может обеспечить город транспортом, заставляет людей изнывать в ожидании автобусов, да еще в такую погоду, как сегодня…
Мужчина обратился к шоферу:
- Скажи, приятель, а кто у нас нынче председатель муниципалитета?
- Что он мне, сосед или приятель, чтобы я знал его!
- Разве муниципалитет виноват? - вмешалась женщина, сидевшая впереди. - О чем правительство думает? Почему не строит дороги? Какой из министров этим занимается?
- Министр внутренних дел или министр коммунального хозяйства, - вставила слово девушка.
- А кто у нас министр коммунального хозяйства? - свирепо спросила женщина.
В машине воцарилось молчание.
- Кто теперь знает этих министров, - снова сказал мужчина, сидевший рядом с Саидом. - Министры… Одно название только…
- Вы правы, эфенди, поди их запомни, когда они меняются через день.
Шофер включил радио. Диктор рассказывал о предстоящих играх турецких команд, и сразу же разговор переключился на футбол,
Сидевшая впереди женщина сказала, что у нее два сына постоянно ссорятся, так как болеют за разные команды.
- А вы за какую команду, эфенди? - спросил мужчина молчавшего Саида.
- За ПыС! - гордо ответил Саид.
- Правильно, брат, - одобрительно сказал шофер и начал нахваливать Ахмеда Стену, гордость не только ПыС'а, но и национальной сборной. - Какой-то идиот вздумал отстранить его от игры, и теперь Ахмеда не берут в Румынию.
- Игрок он хороший, - соглашалась женщина, болевшая за ГВН, - но уж больно грубый.
- Я бы сказал, ханымэфенди, не грубый, а жесткий, - возразил мужчина, - это не одно и то же.
- Звезда нашего футбола! - поддержал шофер. - Профессор!…
- В Румынии он им покажет! - уверенно сказал мальчик.
- Как? И ты знаешь Ахмеда? - поразился Саид.
- Ха! Кто ж его не знает, он еще с Севим…
Все, кроме Саида, добродушно заулыбались, дивясь футбольной эрудиции ребенка, а мужчина переспросил:
- С кем, с кем?
- Ну, они в «Дальтоне» с Ахмедом, на помолвке…
- Замолчи! - оборвала его мать. - Не выдумывай, чего не знаешь…
- Я в газете читал, -жалобным голосом прогнусавил мальчик.
- Нечего читать разные глупости.
Саид покраснел и съежился, словно боясь, что его узнают. Потом судорожно стал рыться в карманах, достал деньги и сказал:
- Остановите машину, мне здесь выходить.
Он вышел, подождал и взял другое такси. Сидя в машине, он невольно продолжал думать о Севим и Ахмеде.
«Да, а ведь это правда! Никто не знает имена министров, но все знают Ахмеда Стену! Знают всю его жизнь…»
Когда Саид вошел в кабинет Рефика, он почувствовал, как веки его тяжелеют, глаза слипаются.
- Нет, я не верю, что можно заснуть от внушения, - привычно сказал Саид и погрузился в сон.