Она подняла на меня глаза, и ее прежняя насмешливая досада превратилась в улыбку, от которой у меня защемило сердце.
— Сегодняшняя ночь во Франции, — я опустил голову, чтобы мои губы касались ее губ при каждом слове. — Интересно, как мы проведем ее...
— Ну, изначально я планировала принять длинную ванну, почитать, может быть, сделать маску, которая, по твоим словам, делает меня похожей на Джейсона из «Пятницы 13-го»... — Вивиан задумалась, ее глаза искрились от смеха и накопившегося тепла. — Но, возможно, у тебя есть идея получше.
— Возможно, — я нежно поцеловал ее в губы, медленно расстегивая молнию на ее платье. Шелковистый материал ослаб, и я осторожно приподнял ее, чтобы снять остальную одежду.
Обычно я был бы слишком нетерпелив, чтобы действовать так медленно, но сегодня я позволил своим прикосновениям задержаться на каждом изгибе и впадинке. Я ласкал ее тело ртом и руками, поглаживая груди через лифчик и стягивая зубами нижнее белье, дюйм за дюймом, пока она не застонала от разочарования.
— Данте, пожалуйста, — вздохнула она, ее кожа раскраснелась от удовольствия, хотя я еще едва прикоснулся к ней.
Мой стон вибрировал на ее коже. Я хотел затянуть эту ночь как можно дольше, но я не мог отказать ей ни в чем. Не тогда, когда она смотрела на меня такими глазами и умоляла меня таким голосом.
Я отбросил ее нижнее белье в сторону и взглянул на прекрасное зрелище, открывшееся передо мной.
— Черт, детка, ты такая мокрая для меня.
Она снова заскулила, когда я нежно провел зубами по ее клитору. Раз, два, давая ей согреться от ощущений, прежде чем я втянул чувствительный бутон в рот и пососал.
Нарастающие крики Вивиан были музыкой для моих ушей, когда я довел ее до первого за эту ночь оргазма. Я мог слушать ее вечно — тихие стоны, вздохи и хныканье, и то, как она звала меня по имени, когда кончала на мой язык. Это была самая сладкая, самая грязная симфония, которую я когда-либо слышал.
Она еще не отошла от своего кайфа, когда я скользнул в нее.
Еще один стон поднялся в мое горло от того, какая она была тугая и влажная. Ее тело прилегало к моему, как океан прижимается к берегу — естественно, без усилий, идеально.
Я не двигался, целуя ее шею и захватывая ее рот в поцелуе, прежде чем начать двигаться.
Вздохи удовольствия Вивиан вибрировали в моем теле, когда я входил и выходил из нее в медленном, чувственном ритме.
Мне потребовалась вся моя сила воли, чтобы сохранить неторопливый темп, когда она чувствовала себя так чертовски идеально, но я хотел насладиться каждой секундой.
В конце концов, однако, мой контроль ослаб, и я ускорил темп. Я сдержал проклятие, когда она выгнулась дугой, втягивая меня еще глубже.
— Быстрее, — умоляла она, ее голос задыхался от желания. — Пожалуйста.
Я стиснул зубы, мои мышцы напряглись от усилия сдержать разрядку. На лбу выступили бисеринки пота.
— Se sapessi il potere che hai su di me ( прим. ред. Если бы ты знала, какую власть имеешь надо мной.), — сказал я, мой голос был неровным.
Я сделал секундную паузу, прежде чем обхватить ее бедра и дать ей то, о чем она просила, вбиваясь в нее все сильнее и быстрее, пока ее ногти не прочертили бороздки на моей спине.
Глаза Вивиан были полузакрыты, щеки раскраснелись от удовольствия, а губы полуоткрыты, когда стон за стоном вырывался наружу.
Она выглядела такой красивой, что я почти не мог поверить, что она реальна.
Мой взгляд задержался на ее лице, пытаясь запечатлеть в памяти каждую деталь, прежде чем я снова поцеловал ее. Я проглотил ее крик освобождения, когда она прижалась ко мне.
Я продержался еще минуту, прежде чем мой контроль окончательно ослаб, и мой собственный оргазм пронесся через меня в горячем, ослепительном порыве.
— Ну, — вздохнула Вивиан, когда я перевернулся на бок рядом с ней. — Это было определенно веселее, чем ванна.
Я усмехнулся, даже когда чувство вины вернулось в мое сознание и вырезало дыру в моей груди.
— Мое эго благодарит тебя за подтверждение.
— Скажи ему, что не за что, — она зевнула и прижалась ближе ко мне, закинув одну руку и ногу на мое тело. — Это была идеальная ночь, — пробормотала она. — Мы должны... — еще один зевок, — приезжать в Париж почаще. В следующий раз... — третий зевок, — пойдем в...
Ее сонный голос прервался в тишине. Я прижался губами к ее макушке, когда ее дыхание замедлилось до глубокого, ровного ритма.
Я попытался уснуть, но тяжесть в груди не давала мне покоя.
Вместо этого я уставился в потолок, считая ее вдохи и гадая, сколько еще нам осталось до того, как все развалится.