Его кожа потемнела от багрового цвета.
— Ты ничего не знаешь о нас и о том, что мне пришлось сделать, чтобы оказаться там, где я сейчас.
— Нет, не знаю, потому что мне все равно, — холодно сказал я. — Мне плевать на тебя, Фрэнсис, но я люблю Вивиан, поэтому ради нее я буду говорить коротко и просто.
Он открыл рот, но я продолжил, прежде чем он успел заговорить.
— Ты говоришь, что она ушла от своей семьи, хотя только из-за нее ты сейчас здесь сидишь. Если бы ты не был ее отцом, а она не заботилась бы о тебе, несмотря на то дерьмо, в которое ты ее вогнал, ты был бы погребен под гребаными обломками своей компании. Но я не такой хороший, как Вивиан.
Мягкая угроза моих слов пронеслась по воздуху и осела на поверхности моего виски.
— Если она захочет помириться с тобой в будущем, это ее дело. Но если ты снова будешь говорить с ней так, как сегодня за обеденным столом — если ты причинишь ей хоть какую-то боль, если ты заставишь ее пролить хоть одну слезу или вызовешь у нее хоть одну гребаную секунду грусти, я заберу у тебя все. Твой бизнес, твой дом, твою репутацию. Я внесу тебя в черный список так тщательно, что ты даже не сможешь пройти мимо вышибалы в своем дерьмовом местном баре.
Мой взгляд впился в глаза Фрэнсиса, когда его лицо потеряло цвет.
— Ты понял?
Мой гнев, может быть, и остыл, но он все еще был там, на расстоянии одного неверного слова от того, чтобы вспыхнуть снова. Я был готов поместить Фрэнсиса в зеркало заднего вида, где ему и место, но если он расстроит Вивиан...
Тепло опалило мое нутро, теплее, чем огонь у меня за спиной.
Фрэнсис обхватил свое колено. Он вибрировал от негодования, но без Вивиан, как буфера или рычага давления на меня, он ни черта не мог сделать.
— Да, — наконец выдавил он.
— Хорошо, — моя улыбка была лишена тепла. — Помни, в этот раз я проявил к тебе милосердие ради нее. В следующий раз я не буду так снисходителен.
Я допил свой напиток одним легким движением и сунул пустой стакан ему в руку, как будто он был одним из тех, над кем он насмехался, прежде чем уйти.
Шесть месяцев назад я бы сжег эту гребаную комнату вместе с Фрэнсисом, но сегодня меня не интересовали ни разборки, ни споры.
Моя ненависть к нему почти стоила мне человека, которого я любил, и я не хотел тратить на него ни секунды. Не сейчас, когда есть кто-то другой, с кем я бы предпочел провести время.
ГЛАВА 43
Вивиан
Стук раздался, когда я готовилась ко сну.
Я знала, кто это, еще до того, как открыла дверь, но это не помешало моему желудку сделать странное сальто, когда я увидела Данте, стоящего в коридоре.
На нем был тот же кашемировый свитер и джинсы, что и на ужине.
Я не знала, куда он пошел после ужина, но сейчас он был здесь, и от его вида у меня в груди защемило от неожиданных эмоций.
До сих пор я не понимала, как сильно мне нужно было увидеть его, только его. Он был единственным человеком, который мог успокоить меня после такого тяжелого дня.
Мы смотрели друг на друга, молчание было наполнено невысказанными словами, пока я не открыла дверь шире в знак приглашения.
Небольшое движение разрушило чары, и мы оба заметно расслабились, когда он вошел, а я села на кровать.
— Ты хорошо выговорилась там, — Данте прислонился к стене, засунув одну руку в карман, а его глаза нашли мои. — Противостояла своему отцу.
— Спасибо, — я с грустью улыбнулась, садясь на кровать напротив него. — Но я бы хотела, чтобы разговор прошел лучше.
— Все прошло так, как и должно было быть, — серебряные осколки лунного света сверкнули в глазах Данте. — Теперь ты знаешь, что он за человек. Он слишком далеко зашел, mia cara. Я говорю это не только потому, что предвзято отношусь к нему. Если бы я мог выбирать, я бы предпочел, чтобы ты наладила с ним отношения и была счастлива, но кто он сейчас? — его голос смягчился. — Он не заслуживает твоего времени или энергии.
Боль поселилась в моем горле.
— Я знаю.
У меня не было завершения, которого я хотела, но у меня было то, в чем я нуждалась.
— Я впечатлена тем, что ты сдержался за ужином, — добавила я, пытаясь разрядить обстановку. — Я приготовилась к словесным оскорблениям. Может быть, несколько угроз и ударов, чтобы было интереснее.
Данте не произнес ни слова во время противостояния. Я никогда не видела его таким молчаливым в течение долгого времени, но я оценила это. Я должна была сражаться сама, а не полагаться на других, чтобы они сражались за меня.