Лед сковал жар в моих венах.
Так много для мистера Совершенство.
Я научилась доверять своему чутью, когда дело касалось людей, и мое чутье подсказывало мне, что обладатель голоса был в таком же восторге от ужина, как и я.
— Вивиан, поздоровайся с нашим гостем. — Если бы моя мама засияла еще сильнее, ее лицо раскололось бы пополам.
Я наполовину ожидала, что она прижмется щекой к руке и мечтательно вздохнет, как влюбленная школьница.
Я вытеснила этот тревожный образ из головы, прежде чем поднять подбородок.
Повернулась.
И весь воздух выскочил из моих легких.
Густые черные волосы. Оливковая кожа. Слегка кривой нос, который скорее усиливал, чем ослаблял его грубоватое мужское обаяние.
Мой будущий муж был разрушителем, одетым в костюм. Он не был красив обычными средствами, но его присутствие было настолько мощным и убедительным, что поглощало каждую молекулу кислорода в комнате, как черная дыра поглощает новорожденную звезду.
Были мужчины, выглядевшие в общем-то хорошо, и был он.
И, в отличие от его голоса, его лицо было легко узнаваемым.
Мое сердце заныло под тяжестью шока.
Невозможно. Не может быть, чтобы он был моим женихом по расчету. Это должно быть шутка.
— Вивиан. — Моя мама замаскировала свой упрек под мое имя.
Точно. Ужин. Невеста. Встреча.
Я вышла из ступора и вызвала натянутую, но вежливую улыбку. — Вивиан Лау. Рада познакомиться с вами.
Я протянула руку.
Прошло несколько секунд, прежде чем он взял ее. Теплая сила охватила мою ладонь и послала электрический разряд по руке.
— Как я понял из того, что ваша мать несколько раз произнесла ваше имя. — Ленивая манера говорить выдавала в нем шутку, но твердость его глаз говорила о том, что это не так. — Данте Руссо. Мне очень приятно.
Снова насмешка, тонкая, но режущая.
Данте Руссо.
Генеральный директор Russo Group, легенда Fortune 500 и человек, который произвел такой фурор на гала-вечере Frederick Wildlife Trust три ночи назад. Он был не просто подходящим холостяком, он был идеальной парой. Неуловимый миллиардер, которого хотела каждая женщина и которого никто не мог заполучить.
Ему было тридцать шесть лет, он был известен тем, что был женат на своей работе и до сих пор не собирался отказываться от своего холостяцкого образа жизни.
Почему же тогда Данте Руссо, как никто другой, согласился на брак по расчету?
— Я бы представился, назвав свою стоимость, — сказал он. — Но было бы невежливо относить вас к категории незнакомцев, учитывая цель сегодняшнего ужина.
В его улыбке не было ни капли тепла.
Мои щеки запылали от напоминания о том, что он подслушал мою шутку. Она не была злой, но обсуждение чужих денег считалось неприличным, хотя втайне все это делали.
— Это очень тактично с вашей стороны. — Мой холодный ответ скрыл мое смущение. — Не волнуйтесь, мистер Руссо. Если бы я захотела узнать ваше состояние, я могла бы погуглить. Я уверена, что эта информация так же легко доступна, как и рассказы о вашем легендарном обаянии.
В его глазах сверкнул блеск, но он не клюнул на мою приманку.
Вместо этого наши взгляды задержались на мгновение, прежде чем он вынул свою ладонь из моей и прошелся клиническим, отстраненным взглядом по моему телу.
Руку покалывало от тепла, но везде остальная кожа была прохладной, словно безразличие бога, столкнувшегося со смертным.
Я снова напряглась под пристальным взглядом Данте, внезапно осознав, что мой юбочный костюм из твида, одобренный Сесилией Лау, жемчужные шпильки и туфли на низком каблуке — это то, что нужно. Я даже заменила свою любимую красную помаду на нейтральный цвет, который она предпочитала.
Это была моя стандартная униформа для визита к родителям, и, судя по тому, как истончились губы Данте, он был не слишком впечатлен.
Смесь беспокойства и раздражения скрутила мой желудок, когда эти темные, неумолимые глаза снова нашли мои.
Мы обменялись лишь парой слов, но я уже знала две вещи с полной уверенностью.
Во-первых, Данте собирался стать моим женихом.
Второе — мы можем убить друг друга еще до того, как доберемся до алтаря.
ГЛАВА 3
Данте
— Свадьба состоится через шесть месяцев, — сказал Фрэнсис. — Этого времени достаточно, чтобы спланировать достойное празднование, не затягивая слишком долго. Однако публичные объявления должны быть сделаны сразу же.
Он улыбнулся, не показывая ни намека на змею, свернувшуюся под его добродушным тоном и выражением лица.
Мы перешли в столовую вскоре после моего прихода, и разговор сразу же перешел на тему планирования свадьбы.
Меня охватило отвращение. Конечно, он хотел бы, чтобы весь мир узнал о скорой свадьбе его дочери с Руссо.
Такие люди, как Фрэнсис, готовы на все, чтобы повысить свой социальный статус, включая наглость шантажировать меня в моем офисе две недели назад, прямо на фоне смерти моего деда.
Ярость вновь вспыхнула в моей груди. Будь моя воля, он бы не покинул Нью-Йорк с целыми костями. К сожалению, мои руки были связаны, образно говоря, и пока я не нашел способ развязать их, я должен был вести себя хорошо.
По большей части.
— Нет, не будет. — Я обхватил пальцами ножку винного бокала и представил, что вместо этого я душу шею Фрэнсиса. — Никто не поверит, что я женюсь на ком-то с таким коротким сроком, если только что-то не было не так. Например, ваша дочь беременна, и это свадьба с дробью. — От этого намека все зашевелились на своих местах, а я сохранял безучастное выражение лица и скучающий голос.
Сдержанность не была для меня естественной. Если мне кто-то не нравился, я делал так, чтобы он знал об этом, но чрезвычайные обстоятельства требовали чрезвычайных мер.
Рот Фрэнсиса сжался. — Тогда что бы вы предложили?
— Год — более разумный срок.
Лучше никогда, но, к сожалению, это был не вариант. Года вполне достаточно. Это было достаточно коротко, чтобы Фрэнсис согласился, и достаточно долго, чтобы я нашел и уничтожил доказательства шантажа. Надеюсь.
— Объявления также должны выходить позже, — сказал я. — Месяц даст нам время, чтобы придумать подходящую историю, учитывая, что мы с вашей дочерью никогда раньше не появлялись на публике вместе.
— Нам не нужен месяц, чтобы придумать историю, — огрызнулся он.
Хотя браки по расчету были обычным явлением в высшем обществе, заинтересованные стороны прилагали все усилия, чтобы скрыть истинную причину бракосочетания. Признание того, что одна семья соединилась с другой просто из соображений статуса, считалось вульгарным.
— Две недели, — сказал он. — Мы объявим в выходные, когда Вивиан переедет в ваш дом.
Моя челюсть напряглась. Рядом со мной Вивиан напряглась, явно застигнутая врасплох откровением о том, что ей придется переехать до свадьбы.
Это было одно из условий Фрэнсиса за то, что он держит язык за зубами, и я уже боялся этого. Я ненавидел людей, вторгающихся в мое личное пространство.
— Я уверен, что ваша семья тоже хотела бы, чтобы объявления были опубликованы как можно скорее, — продолжал Фрэнсис, делая мягкое ударение на слове семья. — Разве вы не согласны?