Небо без звезд, дом без сердца.
— Не надо, — прошептала Вивиан.
Воздух изменился, наша прежняя игривость исчезла под тяжестью наших эмоций.
— Это правда, — сказал я. — Твоя одежда здесь. Твои воспоминания здесь. Но тебя здесь нет, и я... — я втянул дрожащий воздух и провел рукой по волосам. — Черт, Вивиан, я не думал, что способен так сильно скучать по кому-то. Но это так, и я скучаю.
У меня были все деньги в мире, но я не мог купить единственное, чего я хотел.
Ее, снова рядом со мной.
Это было то, чего я хотел с тех пор, как вернулся домой и увидел, что она собирает вещи. Черт, я хотел этого с тех пор, как мы вернулись из Парижа, и я отстранился от нее, как идиот, но моя голова была настолько забита мыслями о Фрэнсисе и мести, что я не видел ничего, кроме собственного дерьма.
Понадобился мой брат, из всех людей, чтобы заставить меня прозреть.
Я любил Вивиан. Я влюблялся в нее по капельке с тех пор, как она ввалилась на мою выставку и уставилась на меня с вызовом в глазах.
— Скажи что-нибудь, милая, — мягко сказал я, когда она снова замолчала.
— Ты говоришь, что сейчас скучаешь по мне, но это чувство пройдет. Ты Данте Руссо. Ты можешь получить кого угодно, — ее голос дрогнул. — Я тебе не нужна.
Крошечная трещинка на слове «я» ударила меня как удар в живот.
Ты никогда не хотел жениться, и я тебе никогда не была нужна.
Одна из шести ее причин, и я взял на себя изрядную долю вины за это. Но я был не единственным. Ее родители приложили руку к тому, чтобы она чувствовала себя бесполезной, кроме того, что она может сделать для них, и я никогда не прощу им этого.
Это было лицемерно, но мне было все равно.
— Мне никто не нужен, — яростно сказала я. — Я хочу тебя. Твое остроумие и ум, твоя доброта и обаяние. Твои глаза морщатся, когда ты смеешься, и твоя улыбка заставляет мир чуть-чуть наклониться. Я хочу даже те отвратительные сочетания продуктов, которые ты составляешь вместе и каким-то образом делаешь вкусными.
Полусмех, полувсхлип прорвался через строчку.
— Но в этом-то все и дело, Вивиан, — мой голос смягчился и стал более грубым. — Ты берешь самые обычные или неожиданные вещи и делаешь их необычными. Ты видишь положительные стороны в любой ситуации и хорошее в каждом, даже если он этого не заслуживает. И я достаточно эгоистичен, чтобы надеяться, что ты увидишь, как сильно я не только хочу, но и нуждаюсь в тебе. Сегодня, завтра и во все последующие дни.
Еще один всхлип, более тихий, но не менее сильный.
Черт, как бы я хотел увидеть ее. Обнять ее. Утешить ее. И посмотреть ей в глаза, чтобы она знала, что я имел в виду каждое свое слово.
— Я знаю, что мне потребовалось время, чтобы добраться сюда, дорогая, и я не умею выражать свои эмоции, но... — тяжелый вздох. — Дай мне шанс доказать тебе это. Сходи со мной на свидание. Только на одно.
Первое молчание было долгим. Это было мучительным.
Мое сердце заколотилось, быстро и сильно, до синяков, а потом и вовсе остановилось, когда Вивиан наконец ответила. Мягкий и нерешительный, но в то же время наполненный эмоциями.
— Хорошо. Только одно.
ГЛАВА 39
Данте
— Micetto, так рада тебя видеть! — Грета прошла мимо меня и обняла Вивиан. Она использовала это ласковое «котенок» только для своих внуков, но, очевидно, она распространила его и на Вивиан. — Без тебя дом уже не тот.
Я нахмурился на ее резкий тон. Она всю неделю относилась ко мне с холодком. Я был уверен, что она специально подпалила мои свиные отбивные в тот вечер. Мне удалось откусить два кусочка, после чего я сдался и заказал еду на вынос. И не только она; даже Эдвард бросал неодобрительные взгляды в мою сторону, когда думал, что я не смотрю.
Мои сотрудники не знали, что случилось с Вивиан. Они знали только, что она ушла, и винили в этом меня.
Черт, я тоже винил себя, поэтому и пытался исправиться.
Я провел последние два дня после разговора с Вивиан, планируя свидание, и мои нервы были на пределе. Я так не нервничал с тех пор, как был первокурсником, пригласившим на свидание самую популярную девушку.
Я засунул руки в карманы, пока Вивиан обнимала Грету. Неразумный шлейф зеленого дыма завихрился во мне.
Ад должен быть холодным, если я завидую своей чертовой семидесятичетырехлетней домработнице.
— Я тоже рада тебя видеть, — сказала Вивиан, ее голос был теплым. — Надеюсь, ты не слишком много работаешь?
— Нет, просто слежу за тем, чтобы мой босс, — Грета повысила голос, хотя я стояла менее чем в пяти футах от нее, — не напортачил еще больше, чем раньше. Это работа на полный рабочий день, Micetto. Не для слабонервных.
Гребаная Грета. Каждый день я задавался вопросом, почему я до сих пор не уволил ее.
Воцарилось неловкое молчание.
Вивиан взглянула в мою сторону и быстро отвела взгляд. Мои и без того расшатанные нервы рассыпались на ленточки.
— Что ж, — сказала Грета, очевидно, понимая, что сделала ситуацию более неловкой, чем предполагалось. — Я позволю вам двоим заняться этим. Я буду на кухне.
Она похлопала Вивиан по руке и посмотрела на меня, когда проходила мимо.
Не облажайся, сказали ее глаза.
Я нахмурился еще сильнее. Как будто мне нужно было, чтобы она мне это сказала.
— Мне стоит насторожиться из-за того, что свидание проходит у тебя дома? — спросила Вивиан.
Я сказал ей одеться удобно, но даже в простом хлопковом сарафане и сандалиях она была так чертовски красива, что у меня перехватило дыхание.
Наш дом.
— Нет, если только ты не боишься еды и хорошего времяпрепровождения.
— Ты высокого мнения о своих навыках планирования свиданий.
— Ты никогда не жаловалась.
Она закатила глаза, но мой рот искривился от ее слабой улыбки. Это был прогресс, каким бы маленьким он ни был.
— Итак, — я прочистил горло, когда мы шли к комнате, где я все подготовил. — Бал Наследия был хитом. Весь город гудит о нем.
— Больше всего они гудят о появлении Вероники Фостер, — сказала она. — Кто бы мог подумать, что у нее такой хороший голос?
Большинство светских львиц, которые занимались искусством, «преуспели» благодаря кумовству, а не таланту. Вероника была удивительным исключением.
— Ты сделала это, — сказала я. — Ты дала ей место после просмотра ее записи. Я уверен, что Баффи счастлива.
— Да. Моя репутация живет, чтобы увидеть новый день.
Между нами воцарилось еще одно неловкое молчание.
Акции Lau Jewels упали до рекордно низкого уровня после шквала плохой прессы. Вивиан еще не слишком пострадала — я убедился в этом, — но она не была застрахована от перешептываний и домыслов.
Я приложил руку к их разжиганию.
Чувство вины пронзило мое нутро.
В пятницу вечером на балу я разыграл «Аве Мария». Часть меня ожидала, что она даст мне пощечину и уйдет, но другая, нехарактерно идеалистическая часть надеялась, что она выслушает меня.
И она выслушала.
Я не знал, чем я заслужил это, но я, черт возьми, принимал это.
Мы приехали в логово. Я замешкался, прежде чем открыть двери.