Вспомнились и железный нож с рукояткой из оленьего рога, торчавший из груди отца, и заявление, что мы все являемся монстрами, и видение моего собственного тела, покрытого ранами и медленно таявшего в воздухе… Да, показанного Доннаром мне хватит до конца жизни.
– Боюсь, отказаться ты не имеешь права, – он протянул ко мне руку, блеснули острые когти. – Ты обязана увидеть. Обязана.
– Или что?
– Наступит конец света, – одновременно сказали Доннар и Лидиан, и их голоса, гулко отразившись в моей голове и в тронном зале, тяжело повисли в воздухе.
– Не могли подкинуть мне задачку попроще? – язвительно поинтересовалась я.
Перед моим внутренним взором предстал Лидиан. Светлые волосы растрепались, на лице виднелись следы копоти, а одежда висела клочьями, будто разорванная когтями миллионов хищников. Но улыбка, так напоминавшая его племянника, осталась прежней.
«Что случится, когда змей перестанет кусать себя за хвост?»
Я не знала ответа, но приготовилась к тому, чтобы его получить.
Мир завертелся вокруг меня, проникая в каждую клеточку тела, словно выворачивая наизнанку. Волосы трепал неощутимый ветер. Я стояла на месте, но при этом двигалась вперед, тянулась вверх и одновременно падала. Перед глазами темнота сменялась вспышками света, и тронный зал превратился в холодное и мрачное место. Место, где по стенам с огромной высоты стекала кровавая вода. Те, кто сюда входил, редко выходили либо же теряли рассудок.
Когда вращение и мельтешение прекратились, Доннар выпустил мою руку. По спине побежали мурашки от прохлады и страха. Несмотря на то, что пещера была той самой, где я встретила темных альвов, она выглядела немного по-другому. Появились новые валуны, мох и напластования, разбросанные перья и кости казались более свежими. Воздух дрожал, точно происходившее являлось миражом, иллюзией.
– Что это? – спросила я у Доннара, но тот жестом призвал меня к молчанию и указал вперед.
Возле стены стоял… другой Доннар: гораздо моложе, если судить по едва прикрывавшей ребра коже и не до конца выросшим когтям. Когда темные альвы становятся взрослыми, то шкура на спинах лопается, открывая взглядам мышцы, кости, вены, нервы и сухожилия. Я знаю это в теории, потому что смотреть на их непокрытые тела считается величайшей формой неуважения и оскорбления, так что сильно повезет, если после подобного проступка удастся унести ноги и при этом не оказаться ослепленным.
В пещере эхом отдались чьи-то шаги. Мой спутник поманил меня за собой пальцем, и мы отошли на несколько шагов назад, чтобы увидеть, кто приближался к молодой версии Доннара. Я едва сумела сдержать крик, сжав руки в кулаки так, что ногти вонзились в ладони. По спине пробежал холодок.
Глядя на возникшего передо мной молодого гоблина, я попыталась убедить себя, что происходившее – всего лишь иллюзия и он не может меня видеть.
«Я всегда видел тебя, Яннеке. – Слова Лидиана набатом прогремели в моем сознании. – Даже в воспоминаниях. Всегда».
– Замолчи, – прорычала я, игнорируя нежеланного собеседника и наблюдая за его молодой версией.
Он держался прямо, так как на ноге отсутствовал малейший признак отравления железом, а кожа выглядела безупречной, без намека на многочисленные шрамы. Короткая прическа едва прикрывала уши. Но самыми странными мне показались глаза: они не всматривались во что-то незаметное для остальных, яркая зелень не омрачалась безумием, взгляд оставался ясным и внимательным.
– Ты взыскуешь запретного знания, – вместо приветствия произнес гоблину молодой Доннар. – Однако оно не предназначено для твоего хрупкого разума. – Его голос звучал сочувственно.
– Только я могу сказать, что способен выдержать мой рассудок! – прорычал Лидиан, приближаясь вплотную к темному альву. – И я говорю, что справлюсь! Из поколения в поколение в нашей семье передавался дар предвидения. Им обладали все мои предки. Ты не сумеешь отказать мне в наследии рода!
– Однако ты появился на свет без дара, потому что неспособен принять его, – невозмутимо откликнулся Доннар. – Покинь пещеру, гоблин, здесь ты не найдешь искомых ответов.
– Мой отец обладал предвидением! – Молодому Лидиану явно не пришлось по вкусу услышанное, а потому он взмахнул рукой и оставил когтями красную полосу на щеке темного альва. – Мой брат обладает даром! Как и мой дед, и отец моего деда. Это знание принадлежит мне по праву! По праву кровного наследия. Я не могу быть единственным слепым в семье. Вы, голоспинные пещерные паразиты, обязаны вернуть мне мой дар!