- Я утащу тебя с собою в могилу, amore mio.
Он ухмыльнулся: - И это в самом деле так. Поехали.
На этот раз, более настойчиво повернув ключ, мне удалось-таки тронуться. Правда, более стремительно, чем я планировала. Значительно более стремительно. Испугавшись, я дала по тормозам, и машина, резко дернувшись вперед, замерла на месте. Слава Богу, охранник предусмотрительно поднял шлагбаум сразу же, как только я оказалась за рулем. Иначе лететь ему сейчас со свистом далеко и надолго. Шлагбауму, я имею в виду. Хотя… не факт, что охранника миновала бы та же участь.
Не дожидаясь, пока Эдвард даст реакцию на все происходящее, я вновь тронулась, осторожно поворачивая руль, достаточно плавно выезжая на улицу. Но затем снова остановилась у обочины, чтобы отрегулировать положение кресла. Буквально через несколько минут я чувствовала себя в несколько раз увереннее, будто бы даже в своей тарелке. По памяти выезжая на проезжую часть, на меня внезапно снизошло осознание того, что я понятия не имею, куда, собственно, должна ехать. Матерь Божья…
- Эдвард…
- Следуй за тем серебристым внедорожником.
- Кто это?
- Охрана.
Ничего себе. Никогда раньше я и не подозревала, что у нас есть охрана…
Честное слово, я чертовски сильно пыталась быть благоразумным вежливым водителем, но, по-моему, получалось не слишком здорово. Мне часто сигналили и показывали средний палец. Эдвард каждый раз взрывался смехом. Что смешного?! Я отказываюсь понимать! Спустя семь минут после того, как мы выехали из гаража, я не рассчитала расстояние между рядами, вплотную приблизившись к соседнему авто, и совершенно непреднамеренно сорвала ему боковое зеркало! Я была в таком глубоком шоке, что не могла даже материться. Черт возьми, я в самом деле это сделала? Однако останавливаться было уже глупо, потому что эта мысль слишком запоздало наведалась в мой мозг. Пострадавшая машина осталась позади, а я на автомате двигалась вперед. Мерзавец был в восторге. Он, мать вашу, аплодировал мне.
Завибрировал его мобильник, и он принял вызов:
- Да? – Смех. – Нет, со мной все в порядке. – Он оглянулся назад и отключился.
Я глянула в зеркало заднего вида и только сейчас заметила позади нас точно такой же внедорожник, за каким вот уже несколько мучительных минут следовала. Еще охрана?
- Мои люди думают, что мне стало плохо. Они ведь не знают, что это ты за рулем.
- Очаровательно.
Он в очередной раз ухмыльнулся.
Не знаю, как далеко мы были от пункта назначения, но я уже вся выдохлась, моя спина вспотела, а правый глаз дергался. В ушах беспрерывно звенели разномастные сигналы клаксонов. А перед глазами начало все смешиваться. Я ударялась в панику. Нарушая больше правил, чем, казалось бы, реально нарушить за гребанные 15 минут, я признавала, что веду так, будто нахожусь под воздействием алкоголя или травки, или будто мне пять лет… или все это одновременно. Странно, что нас до сих пор не остановили копы.
- Эдвард.
- Да, детка?
- Может, поменяемся уже? – Я с мольбой на него уставилась, но он покачал головой.
- Нет. Ты честно выиграла этот приз. Наслаждайся. – Каков гаденыш, а? Сволочь самая натуральная.
- Но ты сам говорил, покаталась и хватит! – Мерзавец засмеялся.
А я, увлеченная придумыванием обидных эпитетов к его имени, чуть было не упустила путеводный внедорожник, пришлось резко входить в поворот, потому что я попросту прощелкала нужный момент. Шины взвизгнули, но обошлось без жертв. Хватаясь за сердце, я громко дышала. Бля, почему со стороны это выглядит таким простым? Ощущение, будто отпахала ночную смену в своем ресторане.
- Приехали, детка. Паркуйся у центрального входа. – Он показал на двухэтажное здание из абсолютно непрозрачного зеркального стекла и черного полированного гранита. Ресторан назывался «Tana». С итальянского то ли «логово», то ли «берлога». Не уверена.
Думаю, нет нужды упоминать, что, паркуясь, я фактически оставила бампер на бордюре. Но, верите или нет, на это мне было решительно и бесповоротно похуй.
Эдвард спокойно сидел в своем кресле и не торопился выходить. Он что, даже не закатит истерики? Не устроит скандал, сдобренный обильной порцией угроз? Не верится. А как же вся та муть про «моё», он ведь так страстно вещал, что не позволяет никому пользоваться, а уж тем более портить то, что принадлежит ему? Оу. Или меня все-таки поджидает вендетта, но только тогда, когда мы окажемся наедине? Черт возьми.
Телефон мерзавца вновь завибрировал.
- Слушаю… босс. – Эдвард бесстрастно смотрел прямо перед собой. – Минуту.
Мерзавец, все еще прижимая телефон к уху, наклонился ко мне, чтобы дотянуться до ручки водительской дверцы. Он распахнул дверь, но не отстранился, чтобы дать мне возможность выйти. Наоборот, сократил расстояние, внимательно уставившись в мои глаза… ощущения были такие, будто он записывал новую, усовершенствованную программу в мой мозг… я ничего не понимала, словно он внушал мне что-то на подсознательном, инстинктивном уровне. Мои глаза уже начали слезиться, из-за ветра, который попадал в салон за счет открытой двери, из-за его непростого непонятного взгляда, из-за того, что на том конце провода его ждал человек, которого я боялась больше, чем дантиста. Наконец Эдвард закрыл глаза. И неожиданно прижался своими губами к моим, он медленно потянул мою нижнюю губу, провоцируя характерный влажный звук. Безусловно, Эммет все это слышал. Ведь трубка Эдварда все еще была прижата к уху, а это значит, что ее динамик был очень-очень близко к нашим губам.
- Второй этаж. Можешь не дожидаться меня, заказывай, что хочешь. – Мейсен отстранился, и я покинула салон автомобиля. Он захлопнул за мной дверцу. Идя к парадным дверям, мне постоянно хотелось обернуться, потому что я чувствовала его взгляд точно между лопаток. Но в этом не было смысла, потому что стекла его автомобиля были до предела затонированы. Я ничего не увижу.
Не успела я подойти к двустворчатым дверям из темного стекла, как они передо мной распахнулись. Поблагодарив швейцара, одетого в черную рубашку и синий пиджак, я прошла чуть вперед, ища глазами лестницу. Мейсен говорил о втором этаже… Атмосфера ресторана сильно напоминала уже знакомую мне атмосферу заведения Эммета, с той лишь разницей, что там предпочитали бордовый цвет, а здесь, очевидно, синий. И если дизайнеры Эммета отдавали предпочтение золотым деталям декора, то хозяин ресторана «Tana» в большей степени тяготел к серебру. Наконец обнаружив ступеньки, я быстро пошла в их сторону. Людей в зале было мало, еще бы… такие заведения, совершенно очевидно, не предназначены для завтраков и даже обедов. Тем не менее, все присутствующие будто бы замолчали, почувствовав мое появление. Я не берусь этого утверждать, потому что… ну черт, может они и до моего визита молчали? Всё может быть. Поднимаясь по ступеням, я заметила, что за мной на приличном расстоянии следует официант в белоснежной рубашке и синем фартуке. Оказавшись в зале, я растерялась, потому что все столики были пусты. Ни единой души. Здесь были и двухместные экземпляры, и круглые на четверых, и более вместительные… некоторые из них покрыты темно-синими плотными скатертями, другие – черными. Салфетки белоснежные с синими и черными замысловатыми узорами, сложенные в высокие пикообразные конструкции. Приборы все без исключения серебряные, но их ручки выполнены из черного камня или, быть может, керамики. На каждую персону заранее предусмотрено по три бокала, не считая рюмки. И тарелки… огромные белоснежные тарелки с широкими бортами. Это были те самые тарелки, из которых мерзавец кормил меня.
Я замерла в начале зала, не вполне уверенная, что он обслуживается. Искусственного освещения нет, но дневного света, проникающего из широких окон, которые, безусловно, пользуются Эдвардовским уважением, было достаточно. Официантов нет. Музыки нет.
Обернувшись, я обнаружила того официанта, что преследовал меня.