- Еще одна просьба, Эрик. – Он застыл, не донеся вилку до рта.
- Я так и знал. Что, Эдвард, теперь начнется самая жара? – Он опустил вилку на тарелку и уставился на меня. Он все еще думал, что я заставлю его рисковать. Он не хотел рисковать. У него тоже было чудовище. У каждого есть свое чудовище.
- Успокойся, Эрик. Я закажу цветы у ее отца на твое имя. Тебе позвонят, когда они будут готовы. Отвезешь их на могилу.
- Извини. Я понял. – Теперь я взял вилку и попытался протолкнуть в горло хоть что-нибудь. Пэкер никак не унимался: – Все у тебя не как у людей, Мейсен. Только влюбился, и на тебе.
Я отмахнулся от него: - Будь добр, замолчи.
- Ты изменился. – Эрик рассматривал меня как музейный экспонат, при этом он не забывал медленно жевать свой стейк. И представлять, как моя жена с огромным бубном в руках и с перьями в голове скачет вокруг меня и читает заклинания. Мужику тридцать лет.
- Да что ты говоришь? А ты – нет.
- Ну, я всегда был, есть и буду хорошим парнем. А вот ты… заметил, что официант ушел только тогда, когда я на него глянул? Раньше они к тебе вообще не подходили. – Он усмехнулся, довольный собой.
- Хочешь сказать, я стал хорошим парнем? – Я приподнял бровь.
- Нет. Это ты дал маху. Настолько тебя может исправить только могила.
- Что ж. Скоро проверим.
- Бля, Эдвард, я не хотел говорить об этом. – Он нервным движением вытер рот. - Я… буду скучать по тебе. И сейчас болтаю всякую ерунду, чтобы отвлечь себя. Мне очень жаль, но я стараюсь не показывать это, потому что знаю, куда ты засунешь мою жалость. Я не знаю, что надо говорить в таких случаях. Я вижу, что ты подошел ко всему с холодной головой, ты знаешь, что делаешь. А я только постараюсь помочь тебе.
- Спасибо, Эрик. – Я перевел взгляд на окно. – Не скучай, рано или поздно мы встретимся, сам знаешь, где. Мы вообще там всей нашей семейной компашкой встретимся.
- Откровенно говоря, похоже на правду… - Пэкер залпом допил свой виски.
Некоторое время мы вновь посидели в тишине. Никто из нас больше не предпринимал попыток поесть.
- Какая она? – Спросил он внезапно и уставился на меня выжидающе, будто этот вопрос был гораздо важнее того, что мы обсуждали ранее. Собственно, он и был.
- Она… - Я задумался. Безусловно, необязательно ему тут исповедь читать и признаваться во грехах, но хоть что-то сказать нужно. Отмахнуться, отбрехаться, чтобы отстал. Проблема заключалась в том, что врать о ней не получалось. Странно, учитывая тот факт, что по роду деятельности врать мне приходилось часто, причем молниеносно и вдохновенно.
- Эдвард, я думал, ты держишь драматическую паузу, это, в принципе, в твоем духе, но тебе не кажется, что она малость затянулась? – Этот парень начинал меня злить.
- Она… - Я подобрался, выравнивая осанку и собираясь с мыслями. Эрик приподнял брови, пытаясь подтолкнуть мою мысль. Помолчав, я раздраженно откинулся обратно на спинку стула. Случайно нащупав ответ, удивленно поднял брови и выдал, глядя в стол: - Чудовищная.
- В смысле, некрасивая?
- Нет, не некрасивая. – В своих представлениях он постоянно менял ее внешность. Но оставался очень далек от истины.
- Что тогда? Глупая, навязчивая, раздражающая?
- Не глупая, не навязчивая. Пожалуй, в некотором роде раздражающая…
- И поэтому чудовищная?
- Нет, не поэтому.
- А почему?
Я оторвал взгляд от стола, теперь он бесил меня всерьез.
- Твое какое собачье дело? – Зло выплюнул ему в лицо.
Он усмехнулся, намекая на моё поражение. Как будто я без него не знал.
- Мне просто интересно, что за женщина сделала с тобой это. – Первым позывом было яростно потребовать объяснений, что значит «это»? Затем я одумался и решил, что на сегодня достаточно унижений и насмехательств для старины Эдварда. Ежу понятно, что значит то самое «это».
- Ты уйдешь первым, я через некоторое время после тебя. И убедись, что они не решили сесть на хвост и тебе тоже.
- Я хотел бы ее увидеть. – Заявил он безапелляционным тоном.
- С какой стати?
- Любопытно, что за женщина дождалась от тебя цветов… Пускай и на кладбище.
- Приезжай. После того, как отправишь письмо. – Он явно не ожидал, что я так просто сдамся. Он не знал, что мне самому хотелось ее показать. – Только позвони, прежде чем подходить к лифту, иначе мои парни тебя расстреляют. – Я наслаждался замешательством на его лице.
- Скоро увидимся. – Он спрятал конверт за пояс, надел пиджак и вышел из-за стола. Несколько мгновений Эрик странно смотрел на меня, прежде чем удалиться. Он задумался о том, как можно было бы выгодно использовать мою способность для своих целей. Вот что происходит, когда говоришь людям, что умеешь читать мысли.
Отодвинув от себя тарелку, я опустил глаза в стол и потерял счет времени. Позже выяснилось, что мне самому уже пора уходить. Я собирался в банк, чтобы дать неограниченный доступ ко всем своим сбережениям человеку, с которым нас связывала, вернее, свяжет общая цель. Ему деньги наверняка понадобятся, а мне наверняка – нет.
Возвращаясь из банка домой, я опять торопился. К чудовищу, разумеется. Поэтому я несказанно удивился тому факту, что мои руки внезапно развернули руль, лихо загоняя машину на парковку, когда глаза мельком зацепили вывеску знаменитой сети ювелирных магазинов. Таким образом, я оказался прямо перед широкой сверкающей витриной и недоумевал. Какого черта? Из вредности я несколько раз попытался сопротивляться наваждению, но безрезультатно. Так что, скрепя зубами и чертыхаясь, я хлопнул дверцей автомобиля и отправился внутрь этого ужасного магазина. Серьезно, ну, какого черта? Она даже не просила меня ни о чем подобном. Вообще-то, в этом, возможно, и кроется суть. Женщины, которые не просят ничего, как показывает практика, получают всё.
Персонал встретил меня крайне радушно, но, приглядевшись внимательнее, резко решил поменять тактику. Зря Эрик распереживался насчет официанта. От меня по-прежнему шарахались в стороны. Прохаживаясь вдоль витрин, я скептически осматривал ассортимент. До сих пор не верилось, что я собираюсь здесь что-нибудь купить. Ладно, похожу еще немного. Может, отпустит. Я продолжал все также безучастно бродить по просторному и чересчур кондиционированному залу, наконец ко мне подошла девушка, очевидно, самая отчаянная их тех, какие здесь водились. Сказала, что ее зовут Моника и что она будет рада мне помочь. Профессионально осмотрев мои руки, споткнулась взглядом на моем несколько креативном обручальном кольце. Я уже видел, что она делает неправильные выводы.
- Татуировка достаточно широкая, но я уверена, мы сможем что-нибудь подобрать, чтобы перекрыть ее. – Я поднял одну бровь. На нее, в отличие от Эрика, подействовало. Хорошо, а то я уже начал переживать. – Или вы… - Моника не находила слов.
- Или я. – Коротко посмотрев на нее, я двинулся дальше, скользя взглядом по дорогим безделушкам. Черт возьми, я что, в самом деле собираюсь здесь что-нибудь купить? Похоже на то. Очень похоже на то.
В дальнем углу помещения возвышались отдельные прозрачные коробки, они были огорожены красной бархатной лентой. Я подошел ближе. В каждой стеклянной коробке на черном бархате лежали побрякушки. Рядом с каждым изделием записка, но не ценник, а имя. Имена преимущественно были мужскими. Я обернулся в поисках Моники.
- Это выставка-конкурс для ювелиров. Вон там лежат бюллетени, вы можете проголосовать за понравившегося автора и опустить бюллетень вот сюда. В конце месяца объявят победителя. Он получит приз, и только после этого можно будет купить что-нибудь из этой коллекции. – Она улыбнулась и протянула мне бюллетень. Я не принял его, потому что не собирался ни за кого голосовать.