Я поднялся на ноги, схватил чехол с платьем и отнес его в ванную. Страшно было оставлять её наедине с этим проклятым местом, даже мёртвую. Я вернулся к дивану и осторожно взял её на руки. Меня шатало в разные стороны. То ли от вида её крови, то ли от потери своей. Опустив ее на пол в ванной, я разодрал на ней платье и отшвырнул его в сторону. То, что я увидел… В одно мгновение я словно оказался на перроне, вдоль и поперек которого со скоростью света носились грохочущие поезда. Уши заложило. Я отшатнулся от неё, приземлился на задницу и долго смотрел в потолок. Прошло некоторое время, прежде чем поглощение кислорода жадными порциями прекратило причинять боль. Тогда я поднялся на ноги и вымыл руки в раковине. Вода в водосток уходила, окрасившись в нежный розовый цвет. Я намочил полотенце и начал медленно стирать кровь с её лица, её груди, её живота и её рук... Она уже успела подсохнуть, местами превратилась в корку. Понадобилось очень много полотенец. Если мне и удалось каким-то немыслимым способом не сойти с ума прежде, определенно, я сделал это сейчас. Спустя, кажется, вечность на её теле не осталось ни единой капли крови, но поезда в моих ушах продолжали шуметь. Я нашел аптечку в шкафчике за зеркалом, вынул пластыри и два бинта. Залепив огнестрельные ранения квадратным пластырем, я затянул её грудь и талию широкими эластичными бинтами, точно такими, какими несколько дней назад она бинтовала меня. Теперь, если в ней и осталась еще кровь, она не сможет проникнуть наружу, чтобы пачкать платье и бередить мою душу. Я расстегнул чехол. И одел её снова в белое.
Когда мы вернулись, Эммет сидел в своем кресле, он задумчиво листал дневники. Я ждал новой вспышки ярости, но она так и не объявилась. Сдается мне, я просто исчерпал лимит эмоций, отпущенных человеку на целую жизнь. Бросив на диван чистые полотенца, я положил поверх них своё чудовище. Эммет поднял на меня глаза и движением головы пригласил занять кресло напротив него. Я не стал сопротивляться, зрение расфокусировалось, в ушах грохотали поезда. Рухнул в кресло и ошалело обвел взглядом комнату.
- Ты утопил их. Эммет, они ведь были и твоими родителями тоже. – Я устало потер переносицу.
- Мне было уже почти тридцать, а старик даже не собирался отходить от дел. – Он ненадолго замолчал. – Я подслушал разговор. Он говорил матери, что не отойдет от дел, пока не вылепит из тебя хотя бы приличного капитана. Ты был еще сопляком, а он уже сделал на тебя ставку, не обращая на меня внимания. – Эммет улыбнулся через силу. – Раньше я понимал тебя лучше. Я знал, что ты не хочешь связываться с этим, каким бы не было мнение отца на сей счет. Я сделал это и ради тебя тоже, Эдвард.
- Ради Бога! Не надо меня вмешивать в это! – Рука самопроизвольно дернулась за спину, но, разумеется, пистолета на привычном месте не оказалось. – Ты почти утопил меня вместе с ними! Какого черта, ты не закончил начатое, пока я валялся в реанимации, беззащитный как теленок?! – Эммет прикурил сигарету.
- Не смог. Ты был всего лишь несчастным ребенком. – Он выпустил струю дыма.
- Теперь, когда я больше не несчастный ребенок, надеюсь, ты сможешь.
- Теперь у меня нет выбора, Эдвард. Если ты останешься жив, ты не сможешь отказать Джасперу в помощи. Если найдется тот, кто сможет ему помочь, он не полезет в организацию. Эдвард, - он посмотрел на меня сквозь дым. – Очень важно, чтоб мой сын оказался под защитой организации. Прошли те романтические времена, когда мафия блюла кодекс чести. Раньше даже самому кровожадному мафиози не пришло бы в голову обидеть женщину или ребенка. Теперь… кодекс чести – это просто красивые слова. Джасперу необходимо набрать вес в организации до того, как я окажусь на кладбище Грин-Вуд. Иначе, у него нет шансов. Посмотри правде в глаза, Эдвард, либо он становится достойным боссом, либо он становится вечной мишенью. Я добрался до тебя через твою девчонку. Кто-то попробует добраться до меня через моего сына. – Эммет потушил окурок. Достал мой пистолет и положил его перед собой.
- Хватит, Эммет. Избавь меня от своих душевных излияний. Я сыт по горло.
- Да, пора заканчивать. Мне нужно ехать в морг на опознание Элис. – Он отхлебнул из стакана, гася очередной приступ. – Эдвард, я обещал тебе, что похороню её на нашем семейном кладбище, и я выполню обещание. Я задолжал тебе, братец. – Его глаза что-то хотели сказать мне, но я не желал слушать. Я сыт по горло. Эммет положил ладонь на рукоять. Он прикончит меня моим же пистолетом. Я улыбнулся и закрыл глаза, мысленно пробегаясь по ровным строчкам своего предсмертного письма. Убеждаясь, что и за мной остался должок, который скоро вернут тебе… братец. «Мистер Свон, меня зовут Эдвард Мейсен.
Последние несколько лет я исполняю обязанности советника главы преступного синдиката. Мафия. Семья Мейсен. Я не располагаю информацией, продолжаете ли вы интересоваться сферой своей бывшей деятельности, но, если продолжаете, вы определенно должны были слышать об этой Семье. Ваша дочь, Изабелла, вышла за меня замуж. И, если вы держите в руках это письмо, значит, мы оба мертвы.
Вашу Беллу пустили в расход, сожрали, смахнули с шахматной доски, словно она ничего не стоила. Я пишу вам в надежде, что вы в состоянии дать достойный ответ. В конце концов, у вас есть опыт. Вы знаете, на каком топливе работает эта адская машина. К моему письму прилагаются опасные для всей Семьи сведения. У вас есть возможность ознакомиться со многими и многими жертвами, которые могут дать показания, если найти к ним подход, также в документах вы найдете имена всех коррумпированных чиновников и иных членов государственного аппарата, которые за жирный кусок прибыли добровольно страдали выборочной слепотой. И конечно я отметил имена офицеров полиции, которым ни в коем случае нельзя знать, какого рода информация попала вам в руки. Надеюсь, в вашем распоряжении найдутся прежние связи, с помощью которых вы соберете команду, не реагирующую на угрозы и взятки. Я подготовил список, в котором перечислены имена всех действующих членов Семьи Мейсен, с их подробными досье и разбором незаконной деятельности. Также, в документах обозначены будущие сделки организации, адреса штаб-квартир и места хранения контрабанды. Я открыл для вас доступ к моим сбережениям, реквизиты во втором конверте. Средства понадобятся.
Если бы вы нуждались в моих советах, я бы предложил придать этому делу широкую огласку. В этом случае спрятать концы в воду проблематично. Надеюсь, полетят головы. Кроме того, в настоящий момент Нью-Йорк контролируют пять семей, попробуйте наладить связь с оставшимися четырьмя. Думаю, они будут рады выбить из игры Мейсенов.
Сейчас вы наверняка вне себя от ярости и горя, ваше право. Мне остается только уповать на то, что вам достанет самообладания взять себя в руки и подойти к этому делу с холодной головой. Я хочу, чтобы полиция разобрала организацию по кирпичу, разнесла в пух и прах. И отправила всех ферзей за решетку на пожизненный срок. Я хочу, чтобы Эммета Мейсена посадили на электрический стул. Смерть вашей дочери целиком и полностью на его совести. Быть может, я лукавлю. Я и сам сыграл не последнюю роль в этой трагедии. Но я и так уже мёртв. Займитесь Эмметом. Если вы его упустите, я найду способ восстать из мёртвых и разделаться с вами обоими.
Когда игра по-настоящему заканчивается, в коробку должны лететь не только пешки, но и короли.
С соболезнованиями,
Э. Мейсен».
Когда я открыл глаза, Эммет спустил курок. Поезд, который шумел в ушах, сбил меня с ног.
Конец