Балу — это не медведь из книги Киплинга. Балу — это я, Саша Балунов, из группы "Король и Шут". Свои школьные годы я никогда не вспоминаю, существенным для меня является только то, что связано с нашей группой, остальное — суета. Может, чем-то другим я и хотел заниматься, но это все в прошлом. Опыт минувших лет останется со мной навсегда, но распространяться об этом я не считаю разумным. У меня есть бас-гитара и еще кое-что — и в этом я весь.
Поручик.
Вот сейчас сбылась мечта идиота, когда каждый день концерт. Вечером приезжаем в город, выгружаемся, до обеда спим, потом концерт, потом опять в автобус и дальше. И пошло. Сорок шесть концертов подряд.
Балу.
Это было круто. Я получил очень большое удовольствие.
Поручик.
А я просто устал.
Балу.
Человек во Вселенной, в принципе, одинок…
Горшок.
В школе я был достаточно замкнутый. Вот, Поручик был очень зае….й. Шли смотреть порнуху, меня не брали…
Балу.
Когда это мы тебя не брали порнуху смотреть?!
Горшок.
Не брали. После шестого класса уже не брали.
Балу.
А помнишь, как мы Горшка в школе отпинали?
Поручик.
Да. Он пошел у нас боксом заниматься. А у нас была банда. Ну мы…
Балу.
Мы с Поручиком его загнали в лужу, отпинали как с…й матрас и заставили наши портфели нести.
Горшок.
Да тогда и портфелей не было. Просто с тетрадками ходили.
Балу.
Нет, я с ранцем ходил.
Реставрационное училище
Горшок.
А мы с Князем, когда учились в Училище, ходили с одной тетрадкой — для всех предметов. Князь там всякие комиксы рисовал. Еще я ходил с дипломатом.
Балу.
Я тоже в шестом и седьмом ходил с дипломатом. А потом, когда стал постарше — с ранцем. Он был весь разрисованный, очень прикольный.
Поручик.
А у меня был дипломат. Я взял у мамы лак для ногтей и нарисовал на нем знак "Анархия" и логотип "Алисы". Мы с шестого класса уже ходили по всем концертам — в рок-клуб и куда-то еще. А Миха позже к нам присоединился.
Горшок.
Для нас в то время было все равно — что логотип "Алисы", что "А" в кружочке. А реально я принял анархию году в 92-м, когда уже понял, что такое панк-рок. Рок-клуб у меня с анархией не ассоциировался. Русский рок это совсем другое.
Балу.
Зато мы с Поручиком в школе окна били.
Поручик.
Нормально. У нашей классной и у физички.
Балу.
Причем, когда ходили в третий раз, историчка уже бродила с каким-то мужиком, ходила вокруг школы, смотрела, чтобы никто стекла не бил. В час ночи. Но мы выждали момент.
Поручик.
Выждали… И Светлане Викторовне окна побили.
Балу.
Это мы так, по-доброму хулиганили. Сейчас к нам отношение изменилось. О нас пишут газеты, которым мы ни копейки не платим. Просто нельзя игнорировать группу, которая собирает стадионы ни раз, ни два и ни три.
Горшок.
Ну да, когда один раз, другой — а когда пятый — уже нельзя игнорировать. Хотя и до сих пор некоторые игнорируют. Есть в шоу-бизнесе люди, которые нам говорят: "А мы не знаем, кто вы такие". Бывает такое.
Балу.
Если группа начинает собирать стадионы регулярно — хотя бы два раза в год, даже если мне эта группа не нравится, я, все равно, внимательно послушаю ее — может быть, я чего-то недопонял?
Горшок.
Я всегда сразу вижу — говно группа или не говно. Мгновенно определяю для себя.
"Король и Шут" просто не может не быть тем, чем является сейчас. "Король и Шут" жив для народа благодаря идее. Только благодаря идее. Ни какому-то там имиджу, а тому, что она несет. Я не могу ее сформулировать в двух словах. Я о ней говорю всегда — говорю, говорю, говорю… На протяжении всей своей жизни я только об этом и говорю. Это — воссоединение народных масс. Это расширение фантазии. Это честный, в плане музыки, рок-н-ролл.
Проводы Поручика в армию
Это то, что помогает человеку жить. Это создание другого мира. Это — "Король и Шут". Это целая книга.
Нам очень нравится делать все быстро — песня может быть еще не доведенной, неотесанной. Прилизанные песни — это не очень кайфово. А когда песня выглядит незаконченной, от нее еще чего-то ждут. Это тоже — "Король и Шут". Жизнь в песнях. Идти, шагать по своим песням. Это наша жизнь.
Для нас не имеет значения красиво сказанное слово — как у многих наших коллег. У нас значение имеет только вся песня в целом, история, рассказ. А слово, отдельно взятое — это пафос, лицемерие. Человек просто берет это слово, красиво облевывает и преподносит — мол, это круто. И сам от этого тащится.
В идеале, чтобы въехать в "Король и Шут", надо послушать все альбомы и ходить на все концерты.
Тем, кто начал слушать "Короля и Шута" с акустического альбома, я не завидую. Это очень неправильное впечатление. Эти люди не на правильном пути. Если люди, послушав акустический альбом так и остались на его позициях — считай, что это труба, что все перечеркнуто. Этих людей надо тащить за уши в "Юбилейный", или насильно заставлять изучать такие песни, как "Лесник", альбом "Камнем по голове"… Насильно!. Человека нужно перевоспитывать.
Мы знаем, что новые альбомы будут успешны. Мы заранее знаем, что мы делаем. А думать специально о коммерческом успехе будущего альбома — это предательство и проституция. Это значит, что ты не веришь в себя. Ты перестал верить в себя и начинаешь извращаться.
Балу.
Коммерческая музыка сегодня одна, а завтра другая.
Сейчас получилось, что наша музыка тоже коммерческая, в том смысле, что ее покупают. И мы имеем возможность сместить остальную коммерческую музыку в правильную сторону. Если у нас есть коммерческий успех, подумают люди, значит так и надо играть.
Горшок.
Те, кто занимаются коммерцией в музыке — не верят в себя. На них можно ставить крест. Когда мы говорим об успехе какого-то проекта, о коммерции лучше ни слова! Если пошли эти разговоры — значит проект — дерьмо полное. Нужно верить в себя. Это самое главное. Уверовать в себя. Еще раньше, чем в Бога. То, что мы говорим, конечно, могут по-всякому извратить.
Поручик.