***
Солнечный луч скользит по обнаженной спине Хлои, чертя загадочные узоры. Светлые мягкие волосы разметались во сне по черному шелку постели. В прядях запутались солнечные зайчики, сверкая подобно драгоценным камням. Люцифер приподнимается на локте, наблюдая за тем, как свет играет ее фарфоровой кожей, создавая тонкий узор теней. Кажется, еще вчера они впервые столкнулись взглядами над её рабочим столом. Кажется, буквально неделю назад он узнал о её существовании. Неделю? Вчера? Глупые определения, выдуманные людьми для отмеривания времени. И тем не менее, жизнь людей подчинена этим определениям.
Линда Мартин была права. Немного подумав, Люцифер поднимается с постели, стараясь не тревожить сон любимой женщины. С тех пор, как они вместе, для него все изменилось. А для нее? Что дало ей присутствие Падшего в жизни? Какие изменения в лучшую сторону он привнес? Роскошь, деньги, свободное время… Время… Это то, чего он был не в силах ей дать. И оно стремительно убегало сквозь неё и сквозь его пальцы. Каким бы Ангелом Божиим он не был, каким бы чудом Аменадиель не занял Престол Небесный, ничего не изменилось даже для одного человека на земле. Даже для Линды Мартин не произошло никаких поблажек, когда врач огласил неутешительный диагноз. Аменадиель не стал поворачивать законы природы вспять, чтобы спасти свою любимую. Что уж говорить о нем, о Властителе Ада.
Сегодняшнее утро стоило бы начать со стаканчика крепкого бурбона, но вместо этого Люцифер выходит на террасу, тихонько притворив прозрачную дверь. Над городом висит утренний смог. Вдали сигналят машины, разносится окрест людской гомон. “Практически как в Аду”, усмехается Люцифер, с любопытством наблюдая за бегающими по газону детьми. Еще каких-то пару лет, и по этому газону будут бегать другие дети. Или вместо газона вырастет высотка. От чего такая тоска внезапно разрывает его внутренности, Люцифер не понимает. Может, стоит сегодня закатить крышесносную вечеринку, как раньше? Чтобы музыка гремела до утра, чтобы по зеркальной поверхности стола три дорожки кокаина, бутылка мексиканской текилы и… Хлоя не поймет этого. Особенно того, что последовало бы за «и» в былые времена. Чертово словечко сегодня так и липнет с самого утра на язык! Он снова тяжело вздыхает, мыслями вдруг возвращаясь к словам Каина: «Хочешь знать, каково это — терять тех, кто дорог, потому что они умирают от старости, а ты — нет? Скоро ты лично узнаешь это!»
— Ты давно проснулся? — раздается за спиной знакомый голос.
Нежные женские руки обхватывают тонкую талию мужчины, прижимая горячую упругую грудь к его спине. Люцифер чувствует, как вершины ее сосков буквально царапают кожу сквозь шелка халатов. Разворачиваясь к Хлое лицом, он внимательно смотрит в ее глаза.
— Нет, ангел мой, буквально пару минут как. Ты ещё спала.
— У тебя задумчивый вид. Что-то случилось?
— Считаешь, что задумчивый? — стараясь отвести разговор в другое русло, Люцифер обнимает Хлою за плечи, прижимая к боку и уводя с террасы внутрь.
С минуты на минуту над Лос-Анджелесом займется самая настоящая Калифорнийская жара, а она губительно сказывается на Деккер. Люцифер с отвращением ловит себя на мысли, что снова рассуждает как человек — минутами.
— Да, немного. Сегодня Беатрис приезжает. Хочет повидаться с тобой и сходить на могилу отца.
— Я встречу ее. Если ты не против. И отвезу на… Кладбище, — мягко и тепло улыбаясь, Люцифер всё-таки наливает себе полный стакан бурбона и залпом опрокидывает его в себя. Хлоя смотрит напряженно.
— Двойной бурбон в восемь утра?
— Ты же знаешь, что это никак на мне не отразится, — вскидывая упрямый квадратный подбородок, улыбается он.
Дьявол дьявольски хорош в утренних лучах солнца с растрепанными черными как смоль волосами и этим непроницаемым взглядом. Хлоя, смиряясь, вздыхает.
— Через полтора часа в аэропорту, — отзывается она, улыбаясь.
Люцифер кивает, подливая себе бурбон.
***
«Корветт» по прежнему безотказен. Люцифер наслаждается бьющим в лицо потоком ветра, треплющим аккуратно уложенные волосы. На высоких скоростях машина, словно живая, напоминает ему о пределах возможного надсадным воем двигателя. Приходится сбавлять газ. Все имеет пределы. Абсолютно всё. Эта гадкая мысль не даёт ему покоя уже столько времени.
— Люцифер! Ты меня вообще слышишь?! — веселый беззаботный голос Трикси вырывает его из размышлений.
— Извини, Исчадие. Задумался немного. Так что ты говорила?
— Я говорила, что этот семестр дался мне огромными усилиями. Не мог бы ты как-то повлиять на ректорат? Они грозились отчислить меня за неуспеваемость.
— Как это — отчислить? Вообще-то я оплатил твое обучение в двойном размере, — возмущенно вскрикивает Люцифер, перестраиваясь из ряда в ряд.
Играть на дороге в «шашки» - его любимое занятие. Особенно теперь, когда Беатрис подросла и вполне спокойно относится к его манере езды.
— Вот и я о том же.
— Хорошо, я, безусловно, поговорю с ними. Но с одним условием — мы с тобой ничего не скажем об этом матери. Иначе она просто отправит меня обратно в Ад. Или, что скорее всего, устроит его мне на земле.
Беатрис смеётся, счастливо сверкая глазами. Как же она становится похожа с каждым днем и на Хлою и Дэна. С той лишь разницей, что характер у нее абсолютно несносен, будто она прямая наследница его самого. Люцифер улыбается в ответ. Что-то есть в этой девушке… Что-то, что его радует и пугает одновременно. Еще совсем недавно он отвозил ее, крошечную, в школу, забирал иногда и принимал участие в ее шалостях, с удовольствием покоряясь живому характеру. А сейчас рядом с ним цвела буйным цветом незнакомка.
— Ох, Беатрис, ты совсем взрослая. А значит, что я официально могу вручить тебе ключи от любой машины, что ты только пожелаешь… — вдруг вспоминает свое обещание Люцифер. Называть девушку «Трикси» он от чего-то больше не может.
— Ты не шутишь?
— Не шучу и не лгу, ты же знаешь.
— Да-да, Дьявол никогда не лжёт…— устало, как от бородатого анекдота, отмахивается Беатрис. — Давай только сперва заедем к папе…
Голос девушки становится не в пример серьёзен. Люцифер кивает. В какое-то мгновение ему чудится, будто рядом сидит не его Трикси, а совершенно чужой, незнакомый ему человек. Взгляд ее сосредоточен и растрачивает ту мягкость, которой светился миг назад.
У аккуратного надгробия Беатрис застывает словно истукан. Скользя взглядом по выбитым буквам и цифрам, молчит тягостно. Люцифер пытается подобрать слова, но тишина кажется такой правильной. Интересно, что чувствует девушка?
— Беатрис, позволь задать тебе вопрос?
— Да, конечно, Люц… Задавай, — не отрывая взгляда от камня, отзывается девушка.
Еще немного он собирается с мыслями и выдает так волнующие его слова:
— Как ты пережила смерть детектива Туп… Твоего отца?
— Не называй его, пожалуйста, больше тупицей. Все-таки он мой отец.
Люцифер согласно кивает.
— Так как?
— Никак. Я до сих пор не могу поверить, что его нет. Что мы больше не играем на кухне в скраббл. И что он не готовит свой самый отвратительный в мире омлет с перцем и грибами… Знаешь, тогда, в детстве, я думала, что все мои родные будут со мной навсегда. Каждую минуту. И что я еще успею сказать им что-то важное. А потом его не стало, — Беатрис поднимает на Люцифера взгляд, и в нем нет ни капли слез или сожалений; только пустота и страх.