Меня даже замутило от разочарования. Передо мной развернулась панорама всей моей тоскливой, безотрадной жизни… постылый Голливуд… постылая Калифорния… постылая Земля… и… внезапно свет замигал и потускнел. Эннис крепче ухватилась за мою руку.
— Началось! — крикнула она. — Началось!
И тут я понял, что дрожал не свет, а пространство. Оно колебалось и тускнело вокруг нас. Теперь я чувствовал, чувствовал душой и телом, как меня тянуло… тянуло, как будто я был опутан сетью из мягких шелковых веревок.
Стены исчезли из виду, вокруг нас разлилось золотистое сияние. Мы не двигались. Мы стояли на одном месте, а действительность, пульсируя, вращалась вокруг нас. Я снова смутно различил стены библиотеки. Казалось, что мы еще заключены в них и в то же время были уже далеко, невероятно далеко, как будто комната отодвинулась куда-то к окраинам Лос-Анджелеса. Потом она окончательно пропала из виду, и все заполонила золотистая мгла, но вскоре исчезла и она, а мы очутились во тьме, в кромейшой, непроглядной тьме.
— Дюффус! — голос Энни звучал тихо и испуганно.
— Да, что случилось?
— Ничего. Просто хотела убедиться, что ты здесь. Поскольку мы держались за руки, в этом не было необходимости, о чем я ей и сказал.
— Конечно, — ответила девушка, — но оно могло забрать тебя и… оставить только твою руку…
— Оно?!
— Да. Здесь, между мирами, водятся всякие существа…
Нашла время сказать мне об этом! Я никогда раньше не подозревал, что бывает такая полнейшая тьма, как та, в которой мы сейчас находились. Это было не просто отсутствие света, а осязаемая, плотная темнота, наводившая ужас. И вот теперь эта девушка сообщает мне, что здесь водятся кое-какие существа!
— Головоруб! — вспомнил я и попытался высвободить свою руку, чтобы вооружиться палашем.
— Нет, нет! — закричала Эннис. — Если ты отпустишь мою руку, мы навсегда потеряем друг друга. К тому же не думаю, что твой меч может быть защитой здесь, между мирами.
Я не был так в этом уверен. Головоруб — не простой, а волшебный меч. Я не верил, что есть такое существо, чью голову не разрубил бы мой палаш. Хотя, конечно, бывают существа и без головы…
Теперь нас сковал холод. Он пробирал до костей, и никакая одежда не могла бы от него спасти. Мне показалось, что это ледяное дыхание какого-то существа, притаившегося, чтобы напасть на нас. А что, если оно и правда ждет, что мы собьемся с пути между мирами, и тогда…
— Эй, в чем дело? — крикнул я, с ужасом почувствовав, что мои ноги лишились опоры. Я повис в этой жуткой тьме, и под ногами у меня была пустота.
— Мы находимся между мирами, в преддверии небытия. Надейся на Бранвен и на Хранителей Пути. Они нам помогут, — прошептала Эннис.
— Ну, Бранвен, выручай! Помоги нам, Благостное Лоно, старая распутница, кельтская греховодница! — сказал я вполголоса. — Вспомни, как мы тебя потешили тогда, в храме! Вытащи нас отсюда!
— Дюффус… Дюффус! — взвизгнула Эннис.
— Что случилось?
— К нам приближается… Я не могу здесь видеть на расстоянии… но я чувствую, что оно здесь…
Я тоже почувствовал, что здесь, во тьме, появилось и собирается напасть на нас что-то очень злое и неимоверно сильное.
Рука Эннис задрожала в моей. Для королевы-ведьмы, которая должна обладать недюжинными колдовскими способностями, она держалась, прямо скажем, не блестяще. Хотя возможно, боязнь неизвестного, как и вообще некоторая трусоватость, свойственна любой ведьме.
— Дюффус, оно приближается! О, нет… нет… нет!
Я притянул ее к себе, она ухватилась за мою кольчугу, а я вытащил Головоруб, висевший в ножнах за моей спиной, и описал им круг над головой. До сих пор я никогда не видел, чтобы мой палаш так светился: свет, исходивший от него, рассеял тьму преддверия небытия, и мы оказались в освещенном круге с радиусом, равным длине клинка.
— Твой меч, — выдохнула Эннис, — он волшебный! Но я почти пожалел о том, что стало чуть светлее, потому что теперь мы смогли разглядеть существо, подкравшееся к нам в темноте. Я увидел, как оно подалось назад от меча. Вот уж никогда бы не поверил, что такое можно увидеть не в белой горячке и не в наркотическом бреду!
Это была огромная, бесформенная масса, какой-то колоссальный сгусток чудовищной злобы и ненависти, от которого отделялись небольшие куски. Они вытягивались в щупальца, пытались дотянуться до нас.
— Спрячь от него свое сознание, спрячь сознание, — рыдала Эннис, вцепившись в меня, как испуганный ребенок, и прижимаясь лицом к моей, груди.
Но как спрятать сознание? Перед ним не существовало подъемных мостов или дверей с прочными засовами.