Пейте, капитан, но побыстрее, — улыбнулся один из них. — Нам некогда.
И хотя сотрудник отдела «К» улыбался, лицо его ничего хорошего для капитана не предвещало.
Операция прошла относительно спокойно. Иначе получилось в других местах. Была стрельба, рукопашные бои, были и жертвы как с одной стороны, так и с другой.
Через день в газетах появились сообщения о почти поголовном закрытии столичных казино.
С этой же ночи, по горячим следам, началась кропотливая следственная работа по установлению конкретной вины каждого сотрудника отдела, курирующего индустрию развлечений.
Генерал Самсонов утром следующего дня приказал вызвать к себе полковника Павлова.
Не буду анализировать ни вашу встречу, ни ваш разговор с вором в законе, ни ваши действия. Одно скажу: хорошо учили. Задачу, поставленную перед вами, вы выполнили, так что, как и обещал, вы свободны. Правда, вам придется дать подписку о невыезде из Москвы и о явке на следствие.
Павлов среагировал мгновенно:
Нет уж! Лучше в камеру рядом с Пестовым!
Иу что ж, если вы не уверены в себе, — усмехнулся Самсонов. — Мы можем и изменить вам меру пресечения.
Лучше в тюрьму, чем эта неопределенность.
Воля ваша, — ответил генерал, делая знак подчиненным увести полковника.
В двенадцатом часу дня в кабинет Турецкого после его разговора с Чижовым, который в деталях передал Саше картину вчерашней сцены в казино, вошел Алексей Петрович Кротов.
Пожалуйста, — сказал он, протягивая крохотную коробочку.
Что это?
Запись разговора Павлова с Бурятом. Как и обещал.
Я уже ничему не удивляюсь, глядя на вас, но все-таки любопытно... — Чижов уже сказал, что Кротов к беседующим даже не приблизился. В стороне сидел с Грачом.
Их обслуживали, — помолчав, ответил Крот. — А я пришел попрощаться с вами.
Далеко собрались?
Видимо, в Италию. Жена еще не решила точно.
Вы успели жениться? Когда?
Собираюсь.
Кому-то очень повезло...
Крот вытащил фотографию, протянул Турецкому.
Дама видная, — по-мужски оценил Александр. — Все при ней... И какой чудо-ребенок! Прямо картинка! Конечно, когда берешь женщину с ребенком...
Это моя дочь, — перебил Кротов.
Похожа, — присматриваясь к девочке, ответил Турецкий. — Особенно глазами... И когда вы все успеваете?
Мне хотелось, Александр Борисович, сказать вам несколько слов...
Минутку, — поднял трубку телефона Турецкий. — Слушаю. A-а, это вы, голубчики! Вино выдули? Ну и правильно сделали. Все, ребятки, топайте по домам! Да хоть сейчас! Будьте здоровы! Охранники Веста, — пояснил он Кротову. — На даче прохлаждались... Так что вы хотели мне сказать, Алексей Петрович?
У вас начнутся нелегкие дни. Дела, которые вы вели раньше, были, разумеется, сложными и значительными, но в них не фигурировали масштабные люди наших дней. А сейчас вы слишком глубоко копнули. И в этом ваша ошибка.
А если я копну Газпром, Норильский комбинат, ведущие банки?
Тогда у вас возникнут еще большие неприятности, — усмехнулся Кротов, помолчал и добавил: — Если Господь продлит дни вашей жизни, вы многое еще свершите. Но я-то говорю сейчас о настоящем деле. Они его остановят, затормозят, сведут на нет все ваши труды экстренными мерами, включая и самые крайние. Для них самосохранение, а это у них называется честь мундира, превыше всего.
Кто это «они»?
Все высшие правительственные чины, включая и самый верх, — прямо ответил Кротов.
Признаться, когда начинал расследование убийства Кузьминского, а позже и убийство Веста, не ожидал подобного развития событий. Теперь и я понимаю, что скорее всего никакого показательного суда не будет, но к цели-то своей я приближаюсь и кое-чего уже достиг.
Мне ясны ваши цели, и я очень польщен тем, что мне пришлось немного поработать под вашим руководством, — склонил голову Крот.
Помнится, мы перешли на «ты»? — припомнил Турецкий.
Привычка — вторая натура! — поднялся Кротов, хотел было попрощаться, но передумал. — И последнее, Александр Борисович. Вам никуда нельзя отлучаться из Москвы.
Вот слетаю в Воронеж и вернусь.
Для чего вы туда летите? — помедлив, спросил Кротов.
Пропал полковник Зарецкий.
Когда летите?
Сегодня. Вечерним.
Кротов сделал несколько глубоких затяжек, затушил сигарету.
Полечу я, — сказал он. — И прошу вас, не возражайте. Вам необходимо быть здесь, в Москве!
Что тебе известно, Алексей?
Мне только что стало известно то, о чем вы сказали... Ты сказал. Пропал Зарецкий.
А как же Италия? — улыбнулся Александр.