Первую взятку в сто тысяч долларов Лариса получила после разговора с Павловым. Анатолий предложил передать небольшой участок земли в районе Садового кольца, числившийся по документам собственностью женского движения, совместной российско-американской строительной фирме «Феникс». В планах движения предусматривалась реставрация обветшавших зданий с дальнейшим использованием их в качестве жилья для москвичей, а также для сдачи в аренду под административные помещения, но тон Павлова не давал Ларисе никаких возможностей для возражений. Вообще Анатолий заметно изменился, и, хотя манеры его остались прежними — приветливыми и мягкими, он всегда добивался от Стрельниковой того, чего хотел. К примеру, под крышей движения работали теперь несколько коммерческих банков, расширявших сферу своего влияния и оттеснявших на второй план коммерческие структуры самого движения, которые по настойчивым требованиям лидера были все-таки созданы и худо-бедно покрывали расходы. Лариса уже раскаивалась, что рассказала в ресторане Дома писателей о своих планах, но потом поняла, что дело не в этом. За шиной полковника Павлова стояла могучая сила, глобальные задачи которой не шли ни в какое сравнение с задачами депутата Госдумы Стрельниковой. И Лариса махнула рукой. «С волками жить, по-волчьи выть», — решила она. Получение взятки прошло обыденно, просто и даже скучно. В кабинет Ларисы зашел кругленький, плотненький человечек, представился заместителем генерального директора фирмы Ефимом Ароновичем Фишки- ным и протянул бумагу. Лариса подписала. Фишкин раскланялся и ушел, оставив на столе тонкий «дипломат», в котором оказались деньги, французские духи и золотой перстень с бриллиантом в красиво оформленной коробочке. После визита Фишкина бразды правления перешли к Павлову. Лариса и он давно были любовниками и уже успели надоесть друг другу. И однажды Павлов прямо сказал: «Ларочка, а не сменить ли тебе мужчину?» — «Разве в целом мире найдется мужчина, подобный тебе?» — постаралась было отшутиться Лариса, но Анатолий шутки не принял. «Надо, милая, надо. Ясинский, Егоров, Борисов... Чем не мужчины? Выбирай любого!» — «Личности известные. И псе как на подбор лидеры демократических партий». — «Да, нас сейчас интересуют именно лидеры демократических партий. Демократия — это хорошо, но лучше, если она будет в пределах нормы. Неплохо бы сблизиться с замами лидеров. Вожди, как правило, используют их идеи». — «И что, со всеми спать?» — «В этом смысле тебе пока о-очень далеко до Мата Хари... Что с тобой, Ларочка?! Ты плачешь?!» Лариса не плакала, она рыдала. Павлов заметно растерялся. «Я пошутил, Ларочка! Пошути-ил! Что ты, в самом деле?!» Рыдания прекратились так же внезапно, как и начались. «Информация будет», — сказала Лариса. «Черт с ней, с информацией! Пропади она пропадом!» — «И без всяких постелей. Даю слово». — «Лара, ты любишь меня?» — наконец-то дошло до Анатолия. «Нет», — сухо ответила она. Через несколько дней Лариса похоронила отца. Умер он от внезапного сердечного приступа. Мать переехала жить на дачу, а Лариса переселилась в родительскую квартиру. Любовные отношения между Павловым и Ларисой пошли на убыль, а со временем и вовсе прекратились. Остались лишь деловые, и это, как ни странно, положительно повлияло на деятельность организации. Были сделаны большие денежные вливания в коммерческие структуры, создан наконец собственный банк, через который были приобретены акции нескольких крупных предприятий по долевой системе. Но и чужаки развернулись вовсю. Теперь она не имела даже представления, что творится под крышей движения «Прогрессивные женщины», но была уверена в том, что дела творятся крупные. Через год Павлов объявил ей, что на счет госпожи Стрельниковой в одном из швейцарских банков переведен первый миллион долларов...
...Андрей Васильев приехал на такси, расплатился с водителем и подошел к глухой калитке дачи, памятной ему с детских лет. Нащупал кнопку звонка, ту самую, тоже знакомую, с щербинкой, и нажал. В замке щелкнуло, калитка отворилась.
Лариса стояла на крыльце. Была она в белом платье, с ярко-красной розой на груди, в белых туфлях, ныглядела удивительно молодо, глаза блестели, и Андрею припомнилось, что именно так была она одета на выпускном вечере после окончания школы.
Ты очень возмужал, Андрюша, — улыбаясь, проговорила Стрельникова.
В смысле постарел?
Нет. Возмужал. И выглядишь настоящим джентльменом.