Казино входит в сферу его деятельности, — припомнив слова Саргачева, ответил Турецкий.
Да, конечно, — легко согласился господин Би. — Вас не удивила моя просьба побеседовать наедине?
Не особенно. Я действительно очень старался быть внимательным при чтении документов, но, к сожалению, не нашел ни строчки о встрече Саргачева с господами Каном и Ивановым.
В нашей работе, как вам хорошо известно, немалую роль играют особые обстоятельства.
Я так понимаю, что спецслужбам Гонконга господа типа Джека Кана не по зубам? — задал прямой вопрос Турецкий.
Господ типа Джека Кана не существует. Он один. Кстати, какое впечатление он произвел на вас?
Самое хорошее.
Вот и на меня он производит самое хорошее впечатление, — довольно улыбнулся шеф.
Он произвел бы прекрасное, если бы мне не было известно, что он стоит во главе мафиозных структур Гонконга, связанных с наркотиками и торговлей оружием.
Что зазорного в том, что господин Кан торгует оружием?
Смотря каким.
Господин Би долго и пристально смотрел в глаза собеседника, встал и, дымя сигаретой, начал расхаживать по кабинету, потом резко остановился.
Я, как послушный чиновник, подчинюсь любому законному правительству, которое придет на смену нынешней власти. Но я приложу все силы, чтобы смена произошла бескровно или хотя бы с малой кровью. Для этого нам нужна, необходима помощь ваших спецслужб.
Признаться, не вижу связи...
Мы всерьез обеспокоены безмерным, беспрецедентным обогащением гонконгских воротил наркобизнеса. Наличная валюта поступает из России по каналам вашей мафии. Не ручейком, не речкой, потоком! Отмыты миллиарды долларов, огромный процент от которых лежит на счетах наших мафиози. Но если имеются деньги, то будет и оружие. Любое. И оно в нужный момент сработает. Я не хочу жертв, не хочу крови... Вы поняли?
Да, господин Би.
С первой встречи я почувствовал к вам доверие. Прошу донести мои слова до людей самого высокого ранга, но которым вы доверяете.
Я постараюсь.
Рад был познакомиться. Когда вы улетаете?
Вероятно, сегодня ночью.
Можете доложить, что гонконгская полиция с честью выполнила свой долг: убийца найден и опознан.
И разумеется, им оказался господин Цзэн?
Разумеется, — подтвердил шеф.
Цзэн был опознан госпожой Ляньсан?
А кем же еще? Она является очевидцем — единственным достоверным свидетелем. Правда, опознала она не живого Цзэна, а всего лишь его труп. С некоторым трудом, но опознала.
Вода, особенно морская, сильно, порой до неузнаваемости, меняет внешность жертвы...
Вы очень догадливы, господин Турецкий.
Моя основная профессия — дела уголовные.
И еще. С сегодняшнего дня госпожа Ляньсан — владелица коттеджа на берегу моря, уютного пляжа и русской баньки, — хитровато улыбнулся господин Би. — Счастливого полета!
До свидания.
В Москву прилетели в десятом часу утра, а в одиннадцать Турецкий уже сидел в кабинете зампрокурора России Меркулова. Костя внимательно выслушал рассказ следователя, который длился не меньше получаса, не прерывал, не задавал вопросов, одновременно медленно прочитывая документы из папки господина Би.
Подобьем бабки, — проговорил он, когда Турецкий умолк. — Вначале по первому вопросу. Убийство... Что еще ждать от капиталистов-империалистов? Рука руку моет. Дело шито белыми нитками. Какой там Цзэн? И ежу понятно, что дело Ваниных рук. На нем смертей много. Одной больше, одной меньше, какая разница... Причина? Может, бабу не поделили... Как ее? Ляньсан! Хороша, говоришь, девка?
Я не видел. Грязнов нахваливает.
А может, и не Ваня, — изменил свое мнение Меркулов. — Для чего ему-то понадобился труп вождя?
Я тоже поначалу сомневался, но Саргачев убедил.
И чем же он тебя убедил?
Надоело, мол Буряту кормить, одевать и обувать беспутную камарилью Кузьминского!
Ay него есть доказательства, что именно Ваня одевал и обувал? Нету. Ты там, в Гонконге, ничего такого не приметил?
Приметил.
Ну?
Проституток на каждом шагу.
—Этих приметить нетрудно, — спокойно сказал Меркулов. — А Грязнову Бурят, случаем, не проболтался? После баньки-то небось приняли.
Слава дело свое знает туго. Видишь, чего раздобыл, — указал на фотографию Веста Турецкий.
Погоди. Дойдем и до фотографий. Нам с тобой, Саша, докладать придется о, так сказать, трагической и внезапной смерти Кузьминского.
Официально и без нас доложат, а копии материалов следствия, переданные мне господином Ши, перед тобой.
Мы-то сомневаемся...