Этот?
Они стояли на улице, в десяти метрах от здания прокуратуры.
Лиля щелкнула кнопкой, услышала свой голос, вытащила пленку, сунула в карман.
Стоять! — послышался чей-то крик. В сопровождении двух парней бежал к ним Фима Фишкин.
Что орешь? — лениво спросил Демидыч, подавая магнитофон Фишкину.
Руки! — приказал один из парней.
Не стоит, мужики...
Второй парень выхватил пистолет, но тут словно подкошенный упал: Демидыч ткнул его пальцем в живот. Товарища, который потянулся было к пистолету, моментально прижал к тротуару и строго сказал:
Не балуй. А ты, — обратился он к Фишкину, — подойди.
Лиля не слышала, что сказал Ефиму Ароновичу Демидыч, но по выражению лица Фишкина поняла, что тому все стало яснее ясного. Демидыч не спеша разрядил пистолет, пропустил женщину вперед и пошел следом, прикрывая ее широченной спиной.
Ну, Демидыч, — проговорила Лиля, когда они сели и машину, — за тобой и вправду как за каменной стеной.
Делов-то, — улыбнулся Володя.
Не страшно? Припутают они тебя...
Че?
Спасибо, Демидыч, — сказала Лиля, обняла и поцеловала парня в щеку.
Не ожидал, — хмыкнул Демидыч.
Поцелуя?
По фене ботаешь.
И я от тебя не ожидала такой прыти.
Вскоре они уже были у здания «Белого дома».
Как и предсказывала Лиля, дальше подъезда Демидыча не пустили. В кабинет вице-премьера Лилю проводили сразу же, едва услышали фамилию. Лариса Ивановна встретила следователя Федотову суховато и немедленно перешла к делу.
Что можете сказать по этому поводу? — спросила она, подавая листы, отпечатанные на компьютере.
Да, это — моя статья. Я передала ее в газету. Содержание, видимо, вам уже известно, —мельком взглянув на листы, ответила Лиля. — Вам что-то не ясно?
Предлагаю вам отказаться от этой идеи.
Не вижу причины.
Причина в том, что в вашей статье фигурирует моя фамилия.
И что? Разве не вы возглавляли женское движение?
Послушайте, Лиля, — перешла на более мягкий тон Лариса Ивановна. — Скажу откровенно. Я понимаю, затронута ваша честь как юриста, как честного человека. Но ведь я и не знала, что этот идиот подделал вашу подпись!
В таком случае у вас нет никаких причин для волнений.
Заинтересованность моя заключается не в том, что я ничего не знала, но в том, что, пусть краем, будет запятнано мое имя.
Помилуйте, Лариса Ивановна! Да каким же образом оно будет запятнано? Если вы внимательно читали статью, то могли заметить, что в ней нет ни одного слова, направленного против вас лично. Я просто-напросто защищаю себя. Вот мое имя, моя фамилия запятнаны. И разумеется, я сделаю все, что в моих силах, чтобы смыть с себя позор.
Не будем лукавить, — помолчав, сказала вице- премьер. — Вам известно больше, нежели вы изложили в статье.
Мне известно многое.
В том числе и обо мне?
В том числе и о вас.
Очень жаль, но вы проиграете, Лиля.
Может быть. Мне вот что любопытно, Лариса Ивановна. По-моему, у нас свобода печати, материалы, как мне говорили, до опубликования не разглашаются, а у вас каким-то образом оказалась моя статья...
Статья ваша опубликована не будет.
Ну что же, значит, один редактор оказался трусом, таким же может оказаться второй, третий, но я убеждена, найдется четвертый, который, несмотря на ваше высокое положение, наберется смелости и опубликует.
Чего вы добиваетесь, Лиля?
Ничего, кроме того, о чем я сказала. Правды.
До свидания, — попрощалась вице-премьер.
Из вестибюля Лиля позвонила главному редактору газеты, где должна была появиться статья. Редактор подтвердил, что статья выходит в завтрашнем номере, он уже подписал верстку и не видит причин, почему она может не выйти. «Вам звонили?» — спросила Лиля. «Да. Но это не имеет никакого значения».
На следующий день газета не вышла вообще. На : тонок Лили в редакцию ответили, что главного редактора вызвали в министерство по печати. У Лили был крупный разговор с шефом. Турецкий объяснил ей, что она поступила не только глупо, но и противозаконно. Во-первых, она замешана в деле Фишкина— Стрельниковой. Во-вторых, не имела права помещать статью в печати. Рано или поздно Фишкина возьмем, сказал он, и не только его, старался он объяснить своему помощнику ситуацию, теперь же положение дел таково, что нужно добывать доказательства, да и вообще дело следует поручить иному работнику. Лиля молча выслушала и, в сердцах хлопнув дверью, вышла.
В машине, когда уже подъезжали к дому, Лиля вдруг расплакалась. Демидыч перепугался, он совершенно не выносил женских слез.