— Я знаю, что не заслужила доброго отношения после того, что сделала, и вы можете прогнать меня, если захотите, но я не могла не прийти. Я просто не знала, куда мне деваться. Я… Бранд… — Она робко шмыгнула носом, и ее нижняя губа отчаянно задергалась. — Он выгнал меня. Сказал, что я теперь недостаточно хороша для него. Он… послал меня работать на кухню!
— Твоя очередная выдумка? — спросила Тоня, бросив на нее тяжелый взгляд, в котором не было прощения. Как бы ни хотела Дриана вернуть их доброе расположение, Тоня не собиралась сдаваться так легко. — Вроде тех выдумок о твоем бедном брате в Килфарнане, или о муже, которого у тебя никогда не было, или…
— Нет-нет, я не лгу — сейчас я не лгу. Я понимаю, у вас нет никаких причин, чтобы верить мне, но я могу поклясться, что это правда. Можете проверить, если хотите, — предложила она с горячностью. — Ранальф уже проверял меня, и я не возражала.
— Думаю, это не обязательно, — спокойно отвечал Джейрен, быстро моргая, словно пробуждаясь от внезапного сна. Он бросил на Атайю быстрый взгляд. — Она говорит правду. Ну или считает, что это правда.
Атайя присела на каменную скамью и сделала знак Дриане подняться с пола и сесть рядом с ней. Вопреки доводам разума она не могла не пожалеть Дриану.
— Скажи мне, почему Мудрец выгнал тебя?
Дриана сжала кулаки, чтобы не расплакаться вновь.
— Он… обследовал мой мозг и сказал, что я никогда не стану колдуньей. Сказал, что я не заслуживаю быть его женой… и что он никогда не женится на такой, как я.
Атайя крепко схватила ее за плечи. Потрясение, вызванное тем, что она вновь увидела Дриану, померкло перед тем, что она услышала. Не подозревая об этом, Дриана принесла самую худшую весть за весь вечер — хуже всего, что поведал Ранальф за целый час.
— Как он сказал?
Заикаясь, Дриана рассказала о зернах магической силы, которые Брандегарт обнаружил у кухонной девчонки по имени Пег, — зачатки спящей магической силы ждали своего часа. К своему удивлению, Атайя обнаружила, что описание того, как Мудрец определял ростки магической силы, полностью совпадает с тем, что ощущала она сама.
— Вначале мне хотелось верить, что он лжет, чтобы избавиться от меня, — продолжила Дриана, — но в глубине души я понимала, что это правда. Я слишком хорошо его знаю. — Она глубоко вздохнула и в отчаянии поникла головой. — Я не должна была говорить ему об этом. Однажды зимой я подслушала ваш с Джейреном разговор о том, что существует такая возможность — определять, является ли человек колдуном, еще до наступления мекана. С тех пор я страстно хотела узнать про себя… ох, я не должна была говорить ему. Ведь это единственная причина, почему Мудрец захотел запечатать свою магическую силу.
Атайя ссутулилась на скамье, обхватив голову руками. В голове принцессы закружились страшные картины того хаоса, что принесет Мудрец в Кайт. Целая армия колдунов, умеющих противостоять влиянию корбалов, по своей опасности не могла сравниться с безумным даром, вздумай Мудрец применить его. Атайя ни секунды не сомневалась, что он сделает это. Полчища юнцов слетятся к Мудрецу, как голодные птицы на открытый мешок зерна, готовые предложить свою верность в обмен на мимолетный взгляд в собственное будущее.
Неужели и эта способность тоже покинет меня? — спросила себя Атайя. Впрочем, это не имело особенного значения — после того как она нашла зерна магической силы у деревенской девчонки по имени Эмма, принцесса поклялась никогда больше не применять это умение. В стране, где быть колдуном означает преследования и смерть, способность определять чью-то судьбу может привести к таким беспорядкам, каких Кайт не знал на протяжении столетий. Кроме того, как рассуждала Тоня, возможность заранее узнать свое будущее противоречила божественной воле, и даже хуже того — являлась вмешательством в божественный промысел ради достижения своих целей. Ибо что есть мекан, как не Его способ объявить о Своем выборе? Атайя случайно обнаружила, что Мэйлен, сын Дарэка, несет в себе семена магической силы, и поделилась опасным секретом только с Джейреном. А если об этом узнает Мудрец, то чего будет стоить ее тайна? И сможет ли наследник Кайта чувствовать себя защищенным от честолюбивых замыслов Мудреца?
— Кайтцам веками внушалось, что быть колдуном — это смертный приговор. Мой отказ от предсказания их судеб в глазах людей оправдан.
— Вот это-то Бранд и хочет использовать, — сказала Дриана, неохотно завершая свой рассказ. — Он готов сказать любому, является ли тот колдуном или нет, и убедить всех, что вы скрываете свой талант, чтобы заставить людей присоединиться к вам, когда для них уже будет слишком поздно сделать другой выбор. Он надеется, что ему удастся настроить людей против вас… тех, кто еще не отвернулся после того, как…
Она внезапно замолчала и стыдливо отвела глаза.
— Мне очень жаль принца Николаса, ваше высочество. Я понимаю, что сейчас это не имеет значения… но я действительно не знаю, как помочь ему.
— Он в хороших руках, — отвечала Атайя, потирая уставшие глаза.
Дриана могла знать о принуждающем заклинании нечто такое, чего не знали они все, но сил выяснять это сейчас у Атайи уже не осталось.
— Да, новости никак нельзя назвать добрыми, — заключила Атайя, — но твои предостережения очень важны для нас. По крайней мере теперь мы знаем, чего ожидать в будущем.
— Трудно сказать, чего можно ожидать от Бранда в будущем, — обеспокоенно заметила Дриана. — Это запечатывающее заклинание… оно изменило его. О, он и раньше отличался некоторым высокомерием, уверяю вас, но сейчас он ведет себя так, как будто является единственным человеком на земле, кого Бог избрал себе в собеседники. Вы ведь и сами колдуны, но никогда не считали себя лучше меня. Знаю, Бранд давно думает так, но это никогда меня не тревожило, пока я не узнала, что никогда уже не буду одной из вас. Я пришла с открытым сердцем… если, конечно, вы примете меня. — Она еще раз всхлипнула и смахнула последнюю слезинку из глаз. — Просто скажите, что я должна сделать, чтобы остановить его.
— Что сделать? — Атайя невесело рассмеялась. — У меня нет ни малейшего представления о том, что все мы должны сделать. По крайней мере сейчас. В любом случае я благодарна вам. — Она посмотрела на Ранальфа и Дриану. — Еще не знаю, как нам пригодится то, что вы рассказали, но хорошо, что теперь мы узнали все это. И я рада, что вы вернулись. — Она легонько сжала руку Дрианы. — Вы оба.
Говоря откровенно, Атайю ранило предательство Дрианы, но она не испытывала к ней неприязни. Дриана ощутила, как горек вкус предательства, и это изменило ее. Атайя понимала, что сегодня не время цепляться за старые обиды.
Ранальф довольно отрыгнул.
— Почему бы вам не доказать вашу радость и не принести мне еще пива?
С притворным ворчанием Тоня схватила его кружку и пригласила Ранальфа следовать за ней к бочонку с пивом.
— И пришлите ко мне Кейла, — попросила Атайя, предложив Дриане тоже чего-нибудь выпить.
Сначала Дриана боялась появиться среди людей в лагере, но вскоре жажда победила боязнь, особенно после того как Ранальф пообещал собственноручно заткнуть рот любому, кто будет возражать против ее возвращения в лагерь.
После их ухода Атайя поймала на себе вопрошающий взгляд Джейрена.
— Зачем тебе понадобился Кейл? — спросил он, подвигаясь ближе. — Если ты задумала то, о чем я подумал…
— Скорей всего ты подумал правильно, — согласилась принцесса с усмешкой. — А у тебя есть идеи получше?
Кейл прибыл на ее зов так быстро, словно сам король послал за ним. Он был с принцессой с самого начала, с тех пор, как стал служить в королевской гвардии, вскоре после смерти капитана Тайлера. Не будучи колдуном, старый солдат хранил Атайе непоколебимую верность и не раз спасал ей и Джейрену жизнь. Однако сегодня ночью в израненных руках было не оружие, а вырезанная из дерева флейта — предмет, который, Атайя знала об этом, занимал в его нежном сердце гораздо больше места, чем меч или арбалет.