– Забудьте слово «сэр», хорошо? – попросил Марлоу.
– Конечно. Спасибо.
Марлоу проследил, как тот уходит.
– Забавно, – тихо сказал он Кингу. – Я никогда раньше не видел столько улыбок в одной хижине.
– Почему бы не улыбаться? Все могло быть гораздо хуже. Вас сбили, когда вы летали над хребтом?
– Вы имеете в виду трассу Калькутта – Чунцин? Над Гималаями?
– Да. – Кинг кивнул в сторону коробочки для табака. – Наполните ее.
– Спасибо. Я сделаю это, если вы не против.
– Когда окажетесь без табака, приходите в любое время и угощайтесь.
– Благодарю вас, я так и поступлю. Вы очень добры. – Марлоу захотелось еще раз закурить, но он понимал, что курит слишком много. Если он закурит еще раз, голод будет чувствоваться болезненнее. Лучше потерпеть. Он посмотрел на закат и дал себе слово, что не закурит раньше, чем тень сдвинется на два дюйма. – Меня не сбили. Мой самолет повредили, когда был налет на Яву. Я не смог подняться. Очень обидно, – добавил он, пытаясь скрыть горечь.
– Это не так уж и плохо, – утешил Кинг. – Вы могли быть в самолете. Вы живы, а это самое главное. На чем вы летали?
– На «харрикейне». Это одноместный истребитель. Но мой обычный самолет был «спит» – «спитфайр».
– Я слышал о них, но никогда не видел. Вы, ребята, наверняка вызывали у немцев тошноту?
– Да, – мягко согласился Марлоу. – Мы уж старались.
– Вы ведь не принимали участия в Битве за Британию? – Кинг был удивлен.
– Нет. Я получил свои крылышки в сороковом. Как раз вовремя.
– Сколько лет вам было?
– Девятнадцать.
– Хм, глядя на вас, я уж было решил, что вам по крайней мере тридцать восемь, а не двадцать четыре!
– Да ладно, братец! – рассмеялся Марлоу. – Сколько вам лет?
– Двадцать пять. Сукин сын, – сказал Кинг. – Лучшие годы жизни, а я заперт в этой вонючей тюрьме.
– Непохоже, что вы заперты. И мне кажется, что вам совсем неплохо.
– Как ни считай, а мы все-таки под замком. Как долго это еще продлится?
– Мы заставили немцев отступать. Это представление скоро закончится.
– Вы верите в это?
Питер Марлоу пожал плечами. «Осторожно, – сказал он себе, – ты никогда не был достаточно осторожен».
– Да, я так думаю. По слухам никогда нельзя судить.
– А наша война? Как насчет нас?
Поскольку вопрос был задан другом, Марлоу говорил не опасаясь.
– Думаю, наша война будет длиться вечность. Ну, япошек мы, конечно, разобьем, в этом я сейчас уверен. Но что касается нас, здесь? Не думаю, что мы выберемся.
– Почему?
– Ну, я не считаю, что японцы когда-нибудь сдадутся. Это означает, что нам придется высаживаться на их острова. А когда это случится, мне кажется, они нас всех здесь уберут. Если болезни не прикончат нас к тому времени.
– За каким чертом им это надо?
– Чтобы сэкономить время. Думаю, по мере того как сети станут сходиться вокруг Японии, япошки начнут втягивать свои щупальца. Зачем тратить время на несколько тысяч пленных? Япошки совершенно по-иному, чем мы, относятся к жизни. А мысль о том, что наши войска находятся на их территории, сведет их с ума. – Голос Питера звучал невыразительно и спокойно. – Думаю, наша песенка спета. Надеюсь, конечно, что ошибаюсь. Но думаю, именно так и будет.
– Ну и обнадежил, сукин сын, – кисло пробормотал Кинг и, когда Марлоу рассмеялся, сказал: – Над чем, черт побери, вы смеетесь? Кажется, вы всегда смеетесь не там, где надо.
– Простите, плохая привычка.
– Давайте посидим на улице. Мухи замучили. Эй, Макс! – позвал Кинг. – Не хочешь ли прибраться?
Появился Макс и занялся уборкой, а Кинг и Марлоу легко вылезли в окно. Непосредственно под окном Кинга стояли столик и скамейка под навесом из брезента. Кинг сел на скамейку. Марлоу уселся на корточки по туземному обычаю.
– Никогда не мог так сесть, – заметил Кинг.
– Очень удобно. Я привык на Яве.
– Как это вы научились так хорошо говорить по-малайски?
– Некоторое время я жил в деревне.
– Когда?
– В сорок втором году. После прекращения огня.
Кинг терпеливо ждал продолжения, но больше ничего сказано не было. Он подождал еще, потом спросил:
– Как получилось, что вы жили на Яве в деревне после прекращения огня в сорок втором году, если к тому времени все были в лагере для военнопленных?
Марлоу от души рассмеялся:
– Извините. Не о чем особенно рассказывать. Мне пришлась не по вкусу мысль о лагере. На самом деле, когда война закончилась, я заблудился в джунглях и случайно набрел на эту деревню. Меня пожалели. Я прожил там месяцев шесть.