– Э-э-э, спасибо, – пробормотал Кинг, едва касаясь руки, такой маленькой по сравнению с его собственной. – Хотите… э-э-э… закурить?
– Спасибо, но я не курю. Но если вы не против, я возьму сигаретку. Даже две, если можно? – Шон кивнул в сторону тропинки. – Род и Фрэнк курят, и я знаю, что они будут рады.
– Конечно, – сказал Кинг. – Конечно.
– Благодарю. Очень мило с вашей стороны.
Вопреки своему желанию Кинг почувствовал тепло улыбки Шона. Вопреки самому себе он сказал, что думал:
– Вы были великолепны в «Отелло».
– Спасибо, – оживился Шон. – Вам понравился «Гамлет»?
– Да. А я никогда особенно не увлекался Шекспиром.
– Это в самом деле похвала, – радостно улыбнулся Шон. – Мы сейчас ставим новую пьесу. В основном она написана Фрэнком и должна получиться очень смешной.
– Даже если она самая обыкновенная, то будет знаменитой, а вы будете великолепны, – польстил Кинг, чувствуя себя более непринужденно.
– Как мило с вашей стороны. Спасибо. – Шон посмотрел на Марлоу, и глаза его еще сильнее заблестели. – Но боюсь, Питер не согласен с вами.
– Хватит, Шон! – резко проговорил Марлоу.
Шон не смотрел на Марлоу, он не отводил взгляда от Кинга и улыбался, но под улыбкой таилась ярость.
– Питеру я не нравлюсь.
– Хватит, Шон! – оборвал его Марлоу.
– Почему? – разразился Шон. – Ты презираешь людей с отклонениями, – кажется, так ты называешь гомосексуалистов? Ты выразил свое отношение совершенно ясно. А я не забыл!
– И я тоже!
– Ну вот это уже что-то! Мне не нравится, когда меня презирают, и менее всего, когда презираешь меня ты!
– Я сказал, хватит! Сейчас не время и не место. И мы это уже обсуждали, и ты все высказал прежде. Я извинился. Я не хотел тебя обидеть!
– Да. Но ты по-прежнему ненавидишь меня. Почему? Почему?
– Это не так.
– Тогда почему ты всегда избегаешь меня?
– Так лучше. Ради бога, Шон, оставь меня в покое.
Шон уставился на Марлоу, а потом успокоился так же внезапно, как рассердился.
– Извини, Питер. Ты, вероятно, прав. Я глупо себя веду. Это просто потому, что время от времени мне бывает одиноко. Хочется просто поговорить.
Шон потянулся и дотронулся до руки Марлоу:
– Извини. Я хотел, чтобы мы снова стали друзьями.
Питер Марлоу ничего не мог ответить.
– Ну, я думаю, мне лучше уйти, – замялся Шон.
– Шон, – окликнул его Родрик с тропинки, – мы уже опаздываем.
– Сейчас приду. – Шон еще раз посмотрел на Марлоу, потом вздохнул и протянул руку Кингу. – Рад был встретиться с вами. Прошу извинить мое дурное поведение.
Кингу не удалось избежать повторного рукопожатия.
– Рад был познакомиться с вами.
Шон колебался, глаза его были сумрачными и ищущими.
– Вы друг Питера?
Кинг почувствовал, что все услышали, когда он, запинаясь, произнес:
– Э-э-э, конечно, да, думаю, что так.
– Странно, не правда ли, что одно и то же слово имеет столько значений? Но если вы его друг, то не сбивайте его, пожалуйста, с пути истинного. У вас дурная репутация, а я бы не хотел, чтобы у Питера были неприятности. Я очень люблю его.
– Э-э-э, да, конечно. – Колени Кинга были ватными, спины он не чувствовал. Но обаяние улыбки Шона пронизывало его насквозь. Ничего похожего он раньше не испытывал. – Представления – это лучшее, что есть в лагере, – сказал он. – Здорово скрашивают жизнь. А вы – лучшее, что есть там.
– Спасибо. – Шон повернулся к Марлоу. – Это действительно делает жизнь стоящей. Я очень рад. И мне нравится в них участвовать. Питер, это действительно делает жизнь стоящей.
– Да, – согласился раздраженный Марлоу. – Я рад, что все в порядке.
Шон в последний раз нерешительно улыбнулся и, быстро повернувшись, поспешно ушел.
– Будь я проклят! – Кинг сел.
Марлоу тоже сел. Он достал коробочку с табаком и свернул сигарету.
– Если бы не знать, что он мужчина, можно было бы поклясться, что это женщина, – заявил Кинг. – Красивая женщина. – (Марлоу устало кивнул.) – Он не похож на остальных трудяг, – рассуждал Кинг, – это совершенно точно. Нет, сэр. Совсем не похож. Боже, в нем есть что-то, чего не… – Кинг запнулся, попытался найти слово и беспомощно продолжил: – Не знаю, как сказать. Он… он, черт побери, женщина! Помните, как он играл Дездемону? Боже мой, да готов поспорить, что от его вида в женском наряде у каждого парня в Чанги становилось тесно в штанах. Нельзя винить человека за то, что его вводят в соблазн. Я соблазнен, как и другие. И если мужчина говорит обратное, то наверняка врет. – Потом Кинг поднял глаза на Марлоу и внимательно стал рассматривать его.