- То есть, ты считаешь, что вернуть ничего нельзя? - переспросил Дэниел. - Почему?
- Есть такие вещи, которые мне просто не под силу изменить, - ответил Картер, поглаживая под левой ключицей. - Например... ты вернулся бы в Кенсингтон? Ну, то есть, если бы предложили в открытую, а не толстыми намеками.
- Ну... - Дэниел явно задумался. - Если бы папа не приставал со своими отцовскими чувствами, то вернулся бы. Все ведь прекрасно понимают, что как только он добьется своего, то от его милосердия не останется и следа. Когда человек что-то делает один раз, то он может сделать то же самое еще раз. Даже если он извинится, в чем я сильно сомневаюсь, я все равно не хочу обратно.
- Вот видишь, - сказал Картер, уверенный в собственной в правоте. - Ты, вроде, хочешь все вернуть, а сколько при этом сложностей.
Дэниел качал головой и ухмылялся. Выводы друга его явно не устраивали.
- Хорошо, - сказал он, - давай до пятницы вообще забудем о проблемах. Пока не станет ясно, что там с твоей дисквалификацией, давай забудем про клубы, про сборные, и про все, что было. Я лишь мечтаю о том, чтобы вечеринка прошла безупречно.
Картер улыбнулся. Ему тоже хотелось, чтобы все прошло гладко, но присутствие такого количества колоритных персонажей в замкнутом пространстве его настораживало. Особенно учитывая, что одним из этих персонажей был он сам, и тест на стрессоустойчивость он уже один раз провалил.
- Тогда давай выпьем за то, чтобы все было так, как должно быть, - предложил он. - И будь, что будет.
- И за бабские разговоры, - усмехнулся Дэниел.
Снова раздался звон бутылок, а затем началось активное обсуждение происходящего на экране: реклам, анонсов, кадров с самими Картером и Дэниелом, которые часто использовались в нарезках спортивных каналов.
- Кстати, что сказала Фелина? - спросил Картер.
- По поводу? - искренне недоумевая, нахмурился Дэниел.
- По поводу того, что я тоже буду на вечеринке, - уточнил Картер.
Дэниел почесал затылок. За час оба успели прилично захмелеть и еле ворочали языками и шевелили мозгами.
- А что она должна была сказать? - спросил он.
- Ну, как она отреагировала, когда ты сказал ей, что пригласил меня? - спросил Картер.
Дэниел нахмурился еще сильнее.
- А что, я что-то должен был ей об этом сказать? - удивился он.
У Картера округлились глаза.
- Ты что, не спрашивал у нее ничего? - завопил он, едва не выронив бутылку. - А что, если она против?
- Спокойно, дружище, - ответил Дэниел. - Какая ей разница, кого я пригласил, а кого нет? Это мой день рождения, и я буду праздновать его с тем, с кем хочу. Если я начну согласовывать список со всеми, кого хочу пригласить, то в итоге буду сидеть один.
- Да ладно тебе, - хлопнул друга по плечу Картер, - я тебя не брошу. Ты же меня не бросил.
- Как я могу тебя бросить? - спросил Дэниел. - Ты же мой самый лучший кореш. Что я буду без тебя делать?
- Ты не отвернулся от меня, когда все отвернулись, - причитал Картер, - я этого никогда не забуду.
Дэниел огляделся по сторонам, будто кто-то мог их подслушать в пустынном номере. Он прислонил палец к губам и громко зашептал:
- Слушай, я не верю в этот твой «трансфер», - заговорщицки сказал он, показывая пальцами кавычки. - Я знаю, было письмо, но я никогда не поверю, что ты написал его без посторонней помощи.
Картер в ответ лишь улыбнулся.
- Друг мой Дэнни, - сказал он, сознательно уходя от ответа. - Пообещай, что поговоришь с сестрой и спросишь у нее, как она относится к тому, что во вторник мы с ней окажемся в одном месте.
Дэниел решительно кивнул.
- Обещаю, - сказал он. - Но мы с тобой еще поговорим про этот загадочный трансфер.
Картер в ответ вздохнул и покачал головой и не заметил, как снова коснулся места на груди прямо под левой ключицей.
Тур 4. Фелина
Воскресенье, 23.04.2006 16:48
Фелина понимала, что поступает неправильно, злорадствуя неудачам отца, но в такие моменты она особенно хорошо помнила, как он относился к тем вещам, что были ей по-настоящему дороги, и ей хотелось отплатить ему тем же. Ей хотелось, чтобы ему было так же больно, как делал ей он своими словами.
По мнению Колина Бартона, женщины не должны были разбираться в спорте, а тем более пытаться о нем писать. Он не один раз говорил дочери о том, что выступает против ее желания работать в спортивной прессе.
Особенно хорошо помнила она тот день, когда он прямо в лицо сказал ей, что она никогда не сможет писать о спорте, потому что родилась женщиной. Это возмутило ее до неприличия, но что она могла ответить отцу? Тем более, такому деспоту как Колин Бартон.