Тур 9. Колин
Понедельник, 24.04.2006 13:18 Колин Бартон откинулся в мягком кресле в надежде справиться с болью в спине. Во время прошедшего на выходных матча он почти все полтора часа провел возле бровки, дирижируя своими подопечными. Особенно тяжело ему пришлось, когда кенсингтонцы пропустили гол первыми. В этот момент он три тысячи раз проклял себя за то, что в порыве гнева продал своего лучшего защитника. Он вообще редко поддавался эмоциям, поэтому когда его команда пропускала мячи, он не кричал и не устраивал скандал, а просто доходчиво объяснял игрокам, что они неправы, и давал указания, как нужно поступить, когда сложная ситуация возникнет в следующий раз. А еще лучше, как сделать так, чтобы сложных ситуаций вообще не возникало. Как это часто бывало по ходу матча, даже когда Кенсингтон проигрывал, игроки брали на себя инициативу и доводили дело до победы. Во многом мистер Бартон видел в этом свою заслугу. Да, он не выходил на поле сам, но он задавал нужный настрой команде. Многие тренеры срывались на своих игроков, кричали, махали руками, словно это могло на что-то повлиять. Но Колин Бартон был не просто каким-то тренером. Много раз он становился лучшим тренером месяца по версии ассоциации, спонсоров, журналистов и болельщиков. Пожалуй, это что-то значило. Нельзя было его не уважать. Можно было не любить, можно было ненавидеть, но не уважать было нельзя. Да и ненавидели его только те, у кого он выигрывал. А делал он это почти всегда, поэтому недоброжелателей у него накопилось приличное множество. Устроившись в кресле поудобнее, он улыбнулся своей жене Оливии, которая этим днем приняла его приглашение пообедать с ним, на некоторое время оставив благотворительную работу. Оливия улыбнулась в ответ. Они были одной из тех женатых пар, которые, несмотря на возраст и груз прожитых лет, не растеряли любви и уважения друг к другу. За те тридцать лет, что они были вместе, Колин и Оливия прошли испытание славой, прессой и многочисленными соперницами и соперниками, мечтавшими их разлучить. Но ничего ни у кого не вышло. Колин был жене верен, и она отвечала ему тем же. В такие моменты, когда они оба могли позволить себе на время забыть о работе, Колин Бартон вспоминал, почему он женился именно на этой женщине. - Спасибо, - поблагодарил он официанта, который принес ему чашечку ароматного эспрессо. В кафе, где они сидели, было на удивление мало людей. Колину здесь не нравилось. Слишком много цветов в горшках, слишком много белого, розового и кремового, слишком много рюшей и кружев на скатертях и занавесках, чашки с цветочками, деревянные круглые столики, на которых едва помещались две тарелки одновременно... Наверное, это было все равно, что оказаться у женщины в голове. Но здесь нравилось его жене, и он должен был с этим смириться, потому что сегодня ему нужно было, чтобы она находилась в хорошем расположении духа. Да и кофе был отменный... - Дорогой, тебе не следует пить так много кофе, - сказала Оливия. - Помнишь, что сказал доктор Розенберг? - Помню, дорогая. Доктор Розенберг сказал, что у меня высокое давление, - ответил Колин, делая небольшой глоток. - Вот только это не от кофе. Женщина ничего не ответила. День был не такой солнечный, как накануне, но это не могло испортить настроения именитого тренера. В воскресенье он выиграл матч, который стал еще одной ступенькой на его пути к очередному чемпионству. Колин Бартон молчал, и со стороны, наверное, казалось, так и будет молчать, просто потягивая кофе, но потом он опомнился, прочистил горло и улыбнулся. Он надеялся, что улыбка выглядела не слишком уж натянутой, словно он прилагал все усилия, чтобы она появилась на его лице и не исчезла в следующее же мгновение. - Интересно, как дела у Дэниела? - произнес он. Оливия посмотрела на него так, будто он заявил, что прилетел с другой планеты. - Надеюсь, хорошо, - ответила его жена с легким удивлением в голосе. - А почему ты вдруг про него вспомнил? Ты хотел о чем-то поговорить? - Нет, нет, - стал оправдываться Колин, - я просто постоянно думаю о том, что у него завтра день рождения... Уже даже купил подарок. Но наверняка, на этой его вечеринке будут некоторые его... друзья... Женщина тяжело вздохнула. - Если ты не хочешь идти, потому что не хочешь видеть кого-то из его друзей, то тебя никто не заставляет, - сказала она. - Нас пригласили исключительно из добрых побуждений. - Но я хочу пойти, - объяснил Колин, - я просто считаю, что он тоже мог бы проявить к нам некоторое уважение. Не приглашать некоторых людей... - Ты по-прежнему не считаешь себя виноватым в том, что случилось? - спросила Оливия. Это было уже слишком. Сколько раз можно было обсуждать одно и то же? - А тебе кажется, что поведение нашего сына позволительно? - Но ведь он ни в чем не виноват, - возразила Оливия. - Он всего лишь защищал друга. Тем более, ты сам вел себя не очень-то учтиво, не особо выбирал выражения. - Я буду делать то, что считаю нужным... - начал было Колин, но Оливия прервала мужа. - Ты не на пресс-конференции и не в раздевалке, Колин, - сказала она. - Я считаю правильным идти на веч