Если кто-то спросит о его отношениях с Колином Бартоном, нужно было отвечать, что Картер очень благодарен тренеру, который девять лет назад открыл в нем талант, и что о таком наставнике и учителе можно только мечтать.
А если кто-то спросит о Фелине... Молчать. Без комментариев. Было строго-настрого запрещено говорить что-то о личной жизни. Прессы эта тема не касалась. Улыбаться и молчать до тех пор, пока Картер не найдет себе новую девушку.
Но прошло почти девять месяцев, а Картер так себе никого и не нашел. Точнее, не искал. Чем дольше он был один, тем больше сосредотачивался на себе и своей игре, а это лишь шло на пользу ему и клубу.
Пусть говорили злые языки, что ненависть, которую он навлек на себя переходом в Вестон, сломает его, и весь его талант по ходу сезона будет постепенно сходить на «нет» и сдуется как воздушный шарик. Все было иначе. Оставшись один на один с миром, в котором были только враги, Картер закалялся и становился сильнее.
В октябре ему предстояло страшное испытание - матч на «Кенсингтон Касл». Квинн выпустил его в стартовом составе, несмотря на то, что пресса всю неделю перед матчем писала о том, что на «девятку» Вестона будет оказано огромное психологическое давление.
И хотя Квинн отчасти шутил, а отчасти на полном серьезе говорил, что это пресса всегда оказывает самое большое давление, болельщики Кингс свое дело знали. От стартового свистка до самого финального каждое касание мяча Картером встречалось какофонией из свиста, улюлюкания и нецензурной брани, которая продолжалась еще долго после того, как спустя полтора часа команды покинули поле. Забив гол, он не праздновал. Мужчины не должны плакать, но Картеру Льюису хотелось плакать в этот момент. Одноклубники на поздравления не скупились. Нападающего повалили на землю и скрыли под горой тел. Квинн слегка триумфаторски потряс кулачком, в остальном не выказывая никаких изменений в поведении. Это было так на него непохоже, ведь обычно он бежал обниматься со своими помощниками, и вел себя совершенно невозмутимо, лишь когда Вестон забивал голы в попытке отыграть уже пропущенные.
Вестон выиграл с минимальным счетом, и Картер доказал, больше себе, чем другим, - его не сломить. Пройдя боевое крещение болельщиками Кингс и выиграв очное противостояние в гостях, он больше ничего и никого не боялся.
Кроме журналистов.
И если поначалу он делал вид, что ему все равно, пытался отбиваться от их вопросов и иногда отшучиваться, то теперь он появлялся на виду у прессы только тогда, когда Квинн вытаскивал его на важные пресс-конференции, на которые нельзя было не прийти. Как и на своей самой первой пресс-конференции в Меррингтоне, на тренировочной базе Вестона, Картер обходился общими фразами, в меру улыбался и старался как можно скорее скрыться от вспышек и взглядов, едва все было кончено.
В жизни он был одним человеком - жизнерадостным и открытым для общения, но едва перед ним возникал представитель СМИ, он тут же замыкался и становился угрюмым и нелюдимым. Интервью клубному телеканалу стали сухими и скучными, а Картер в них стал похожим на заевшую пластинку, произнося одни и те же фразы по кругу. Принимать участие в каких-либо сторонних передачах он и вовсе отказывался, а все лишь потому, что он знал, какие вопросы ему будут задавать, а отвечать на них ему совсем не хотелось. Все то, что он говорил тогда в Меррингтоне, он повторял снова и снова. Про Колина, про клуб, про Фелину, про себя.
Он не хотел отвлекаться на глупости, тем более, на те, которые совершал сам. По крайней мере, именно сейчас, когда он смог полностью сосредоточиться на футболе и обеспечить своему нынешнему клубу верхнюю строчку в таблице за две недели до конца чемпионата.
Вестон не просто боролся за титул. Он шел первым, и как бы сильно ни ненавидели Картера в начале сезона болельщики Вестона, в концовке этого же сезона он был их героем, который словно на буксире тащил за собой всю команду, и теперь пришла их очередь петь песню о Короле Кубков в честь своей «девятки». Вестон был настроен продолжать выигрывать трофеи, и сейчас Картер, который сам когда-то ссорился с игроками в красных футболках, делал все, чтобы доказать: за какой бы клуб ни играл Картер Льюис, он всегда был, есть и будет Королем Кубков.
Оставалось лишь надеяться, что та глупость, которую он себе позволил сегодня, после гостевого матча с Бристолем, не повлияет на оставшиеся две недели.
Дописав последнее сообщение, предназначенное отцу, Картер спрятал телефон в карман и неожиданно для себя широко зевнул.
Впервые за всю их поездку Гордон Уайт оторвался от телефона и повернулся к подопечному.