аривала с ним, но ей показалось, будто не было этих девяти месяцев, когда новости о бывшем она узнавала либо из газет, либо через Дэна. Он нисколько не изменился, на лице у него была все та же улыбка, которая так ей нравилась, голубые глаза все так же сияли от энтузиазма и любви к работе. Он вел себя точно так же, словно все было по-прежнему, словно это был не Меррингтон и тренировка Вестона, а Колэм, где тренировался Кенсингтон. Вот только вокруг были совсем другие люди и совсем другая атмосфера. Она не раз видела тренировки отца и всегда замечала, как серьезно он относился к тому, чтобы игроки строго выполняли все его указания. Колин Бартон не терпел отклонений от нормы, причем нормы в его собственном понимании. Он моделировал различные варианты развития событий и предлагал их своим игрокам. Наигрывал, отрабатывал, дрессировал. Шон Квинн учил вестонцев действовать по ситуации. Он не пытался превратить их тренировки в беспечную игру, но заставлял их думать, просчитывать возможные ходы самостоятельно, пытаться предвидеть действия как партнеров, так и соперников. Именно это Фелина отметила, наблюдая за тем, как тренировались игроки на площадке. Может быть, дело было в этом, а может быть, в чем-то другом, но ей показалось, что за то время, что Картер провел в Вестоне, он будто снова вспомнил, что такое любовь к футболу. Сара и Марк отправились обратно к остальным игрокам под предлогом, что Марку обязательно нужно посмотреть на Расти и Маркоса, а Картер с Фелиной решили, что им будет комфортно за столиком в кафетерии, где не было никого, кроме них. Девушка положила на стол, за который они сели, включенный диктофон и с любопытством огляделась по сторонам. - Наверное, поначалу было странно здесь находиться? - спросила Фелина у Картера. - Это не для интервью, просто мне интересно самой. - Да, - Картер медленно кивал. - Сама представляешь, я всю свою карьеру бегал по Колэму, а теперь вот, вожу экскурсии по Меррингтону для журналистов. - А что поменялось лично в тебе за этот год? - спросила Фелина. - Это уже для интервью. - Ну... - Картер задумался. - Недавно у меня появилась возможность посмотреть на себя со стороны. Я очень долго был погружен сам в себя, и не хотел общаться с прессой, потому что боялся вопросов, которые могли быть мне неприятны. Я думаю, что если позволят обстоятельства, то когда-нибудь я смогу открыто поговорить обо всем, что случилось, но пока не время. Фелина сама была бы непрочь услышать о том, что случилось. Хотя все произошедшее касалось ее напрямую, и она должна была быть в курсе всех подробностей, многое все же до сих пор оставалось для нее загадкой. - Твоя жизнь в Вестоне как-то отличается от лондонской? - спросила девушка. - По правде говоря, не сильно, - ответил Картер и рассмеялся. - Меньше пробок... Но я провожу время в таком же режиме, как это было год или два назад. Тренировки, игры, спортзал. Уходит время на то, чтобы добраться до Лондона, когда вдруг нужно попасть на какое-то мероприятие, но это просто маленькое неудобство. А город очень уютный, компактный. Я же сам из небольшого городка, для меня это все привычно. Скорее, Лондон с его шумом и толпами был для меня в диковинку. Фелина улыбнулась и понимающе кивнула. Иногда она забывала, что Картер родился не в Лондоне, а в Солсбери, настолько своим он казался ей в столице. - Что ты думаешь о песне про Короля Кубков? - спросила она. - О том, что теперь ее поют о тебе и в Вестоне. - Это огромная честь для меня. Ее пели об Адаме Грэе, он для меня является самой настоящей легендой. Когда-то, еще когда здоровье позволяло ему приходить на матчи, он частенько подходил ко мне после игры и говорил о том, как много я делаю для клуба и для людей. Он всегда говорил мне, что играть нужно для людей, для болельщиков. Настоящие болельщики любят тебя не за зарплату, которую ты получаешь, и не за то, какую машину ты водишь. Настоящие болельщики всегда будут любить тебя только за то, что ты сделаешь для клуба. Эти слова я запомнил на всю жизнь, и по сей день, даже когда я сменил клуб, я все равно выхожу на поле не ради себя, а ради тех людей, которые на меня смотрят. - А что ты думаешь о своем новом клубе? - спросила Фелина. - Ты уже приспособился или еще подстраиваешься под нового тренера и новых товарищей по команде? - В целом, приспособился, - ответил Картер. - Мне очень нравится город. Здесь нет такой суеты, как в Лондоне. Люди другие, будто более открытые и дружелюбные. Может быть, мне это только кажется, потому что до сих пор свежо в памяти то, что было год назад, но здесь я чувствую себя иначе. Свободнее. - То есть, в тебе все-таки что-то изменилось? - Я стал... - Картер неуверенно пожал плечами. - Сильнее, наверное. Я теперь не просто почиваю на лаврах, а хочу действительно прогрессировать и добиваться успехов во всех ипостасях. Здесь у меня нет чувства, что я уже добился всего в жизни. Это заставляет бороться и идти дальше, стремиться к новым вершинам. Понимаешь, Вестон - это великий клуб с великой историей. Не менее великий, чем Кенсингтон. Это предполагает некоторый груз ответственности. Но здесь удивительные болельщики, необыкновенная атмосфера на стадионе. - «Вестон Филд» ведь гораздо меньше... - заметила Фелина. - Но это не значит, что он хуже, - с улыбкой возразил Картер. - Здесь все не такое, совсем другое, но по-иному хорошее. Я ничего плохого не могу сказать об этих людях. Они приняли меня. И им, и мне понадобилось на это много времени и сил, но это все-таки произошло. Может быть, этого я боялся больше всего, когда приехал сюда впервые, - именно того, что я перестал быть своим там и навсегда останусь чужаком здесь. Для этих людей я много лет был врагом. Сборные сборными, а ты знаешь, что в этой стране многие ставят клубы гораздо выше, чем честь сборной. Фелина кивала, понимая, о чем шла речь. - Это не просто моя работа - забивать голы и выигрывать матчи, - продолжал Картер. - Я бы мог делать это где угодно, но где бы я это ни делал, я не хочу быть человеком, который просто забьет за сезон сорок голов, а потом про него никто и не вспомнит. Я хочу быть легендой. Я хочу, чтобы при упоминании Вестона вспоминали Расти Форда, Маркоса Альбедо и Картера Льюиса. - И Шона Квинна? - И его тоже, да, - сказал Картер. - Он верит в меня. Он поверил в меня тогда, когда в меня никто не верил. Знаешь, в прессе много пишут о том, у кого какие с тренерами терки. Так вот, я могу ссориться с Шоном Квином, это так. Да кто угодно может поссориться с кем угодно, от этого никто не застрахован. Но мы трудимся ради общего дела. Я не хочу, чтобы неудачи вне поля влияли на мою игру. Бывают люди, которые толком ничего не делают на работе, но получают космическую зарплату. Я считаю, что я, прежде всего, должен помогать товарищам по команде и своему тренеру добиться успехов и результатов. - Ты говоришь, как настоящий профессионал, - усмехнулась Фелина. - Не просто же так мне платят деньги, - шутливо подмигнул Картер, а затем произнес куда более серьезным тоном. - Я много лет шел к тому, чтобы заработать хотя бы какой-то авторитет. Ты прекрасно знаешь, что я постоянно работал над собой и своей физической подготовкой. Ничего в этом плане не поменялось. Я всегда стараюсь сделать так, чтобы во время матча мог выложиться на полную. Мне не нужны компромиссы. Если мне не везет на поле, то это исключительно моя вина. Я не буду сваливать это на плохой день или судью или погоду. Скорее всего, это я где-то не дорабатываю, и этот пробел нужно закрыть. Соперник играет лучше меня? Да быть этого не может. Это я играю не в полную силу. Девушка внимательно слушала его. Казалось, Картеру не терпелось высказаться. Словно он ждал того момента, когда наконец-то можно будет рассказать о том, что он чувствует и как видит себя нового. Словно ему тоже было не с кем поговорить о том, что он чувствует, и о том, что для него было по-настоящему важным. О тех открытиях, которые он сам в себе сделал. - Это не просто слова, Ли, - сказал он. - Знаешь, я долго врал себе и пытался убедить себя в том, что смогу усидеть на двух стульях. Но нет. Я не могу быть верен двум разным клубам, и мне пришлось выбирать. Я сделал этот выбор, и я почти доволен тем, что получилось. Не хватает последнего штриха. Финального аккорда. - А почему ты так долго отказывался общаться с прессой? - спросила Фелина. Картер пожал плечами. - Боялся, наверное, - сказал он. - Я же знаю, какие вопросы вы можете задавать. - О личной жизни, например? - сквозь некоторое усилие спросила Фелина. - Например, о ней, - кивнул Картер. - Или о личной жизни других людей и о том, как я к ней отношусь. Фелина почувствовала в его интонации неоднозначные намеки и слегка нахмурилась. - Ты меня имеешь в виду? - в лоб спросила она. - А кого же еще? - ответил вопросом на вопрос Картер. - Тебя и нашего португальского Дон Жуана. Девушка нахмурилась, искренне удивившись. - Жозе? - спросила она. - А причем тут он? - Ну, вы же с ним встречаетесь? - сказал Картер с явной издевкой в голосе. - Вот я и говорю о том, что меня спрашивают о твоей с ним личной жизни. - Погоди, стой, - сказала Фелина, стараясь остановить его, прежде чем он наговорит что-нибудь лишнее. - Я никогда не встречалась с Жозе. Я вообще ни с кем не встречалась с тех пор, как мы с тобой расстались. Картер скривился. - То есть, - сказал он, - я зря стукнул того журналюгу и едва не заработал дисквалификацию? Фелина нахмурилась еще сильнее. - О чем ты? - спросила она. - О том, что было неделю назад, - сказал Картер. - Я заехал по физион