– Какие мы молодцы! – воскликнул Кот-Мурлыка.
– Да, – согласился львенок Симба.
– Вот что, – сказал Тишка. – Я очень устал, пойду отдохну.
– Ладно, – ответили друзья, – спи, а мы тебя посторожим.
Разостлал он платок, положил краюхи хлеба, как говорила Баба-Яга, и лег спать.
Проспал он трое суток богатырским сном. Просыпается и видит перед собой трех большущих собак, а кота Мурлыки и львенка Симбы нигде нет.
– Ой, господи, что же это такое?
Тишка сначала подумал, что это Волк Кровавый Глаз из моря выбрался и предстал перед ним. А собаки тем временем говорят:
– Не бойся, мы не волчьего роду...
– А я и не боюсь!
– Мы – твои слуги!
– А как вас зовут?
Один пес говорит:
– Меня зовут Камнерез.
Другой выступил вперед:
– А меня – Землерой.
Третий представился:
– А меня – Рвижелезо. Мы из тех краюх хлеба, что тебе дали старушки.
– А где же Кот-Мурлыка и львенок Симба?
– Испугались они очень, разбежались в разные стороны, – засмеялись Камнерез, Землерой и Рвижелезо.
– Делать нечего, нужно меч-кладенец искать, – вздохнул Тишка.
Глава семнадцатая
В ПОИСКАХ МЕЧА-КЛАДЕНЦА
И пошли они вчетвером. Шли-шли и пришли, наконец, в мрачный лес. Только вошли они в него, как налетел неистовый порыв ветра. Гром грянул с таким ужасающим грохотом, что Тишке показалось, будто колеблется сама земля. Весь лес склонился под дыханием вихря. Шум, свист, вой, скрип стволов и треск ломающихся сучьев наполнили лесные недра. Струи дождя, гонимые ветром, заслонили весь мир, и только при мгновенных огненных вспышках молнии можно было видеть дорогу.
– Не бойся, Тишка, – говорят ему собаки. – Это Горыныч беснуется, чувствует, что ты близко. Давай спрячемся под густую ель и переночуем.
Переночевали они и утром вошли в город, где не было людей. Осталась только одна древняя старуха, которая и рассказала, что всех горожан съел поганый Горыныч.
Пришли они в другой город, и там никого нет, только мыши да крысы. Ходил-бродил Тишка с верными слугами по городу, насилу отыскали они одного человека, местного лавочника, который в колодце спрятался.
– Ты чего в такой глубокий и холодный колодец забрался? Боишься, что ли?
– Сейчас Горыныч придет, я последний в городе, всех остальных он съел давно!
– Не бойся, вылезай из колодца, – говорит Тишка, – я тебя смогу защитить.
Едва он это сказал, как налетел сильный ветер, солнце спряталось за тучи, и посреди городской площади спустилось с неба двенадцатиголовое чудище.
– Горыныч! – завопил лавочник и опять нырнул в ледяной колодец.
– Чую, – проревел Горыныч, – человечьим духом пахнет! Не заморить ли мне червячка?
– Нет, собачье мясо! Отъелся уже, теперь подавишься! – крикнул Тишка.
– Не ты ли Тишка-Айтишка?
– Да, это я, собственной персоной. Будем биться!
Как только налетел Горыныч на Тишку, трое верных слуг набросились на дракона- людоеда и давай его рвать! Только куски летят! Тут лавочник услышал, как стонет и просит пощады Горыныч, выбрался из колодца и топор из лавки Тишке-Айтишке принес. Тишка давай топором Горынычу головы рубить! Одиннадцать голов отрубил и спрашивает:
– Где, людоед проклятый, меч-кладенец хранится, показывай, а то отрублю последнюю голову.
Собрался с силами Горыныч, отряхнул собак, взмахнул кожаными своими крыльями и полетел низко над землей в свое жилище.
– Теперь он нам укажет, где же меч- кладенец.
Обессиленный Горыныч упал в густом лесу возле своей норы.
А тут уже и Тишка со своими верными слугами бежит. Горыныч попытался скрыться в норе.
– Ну-ка, Землерой, покажи свое умение! – приказал Тишка.
Пес по кличке Землерой лапами стал расшвыривать землю и разворотил земляную нору так, что собаки с ходу влетели туда и стали рвать чудище на куски. Горыныч все же вырвался и полетел в каменный замок.
– А ну, Камнерез, – приказал Тишка, – сослужи мне службу!
Подбежал Камнерез и острыми зубами раздробил каменный замок на мелкие кусочки. Вбежали собаки и снова начали рвать дракона-людоеда.
Опять вырвался Горыныч и скрылся в своем железном замке.
Подбежал Рвижелезо и перекусил железный замок. Подскочил Тишка и хотел было срубить чудищу двенадцатую голову, но Горыныч взмолился:
– Пощади, отдам тебе меч-кладенец! Я забьюсь глубоко под землю и триста лет просижу там...