Дерьмо.
Со стоном он снова рухнул на подушки. Несмотря на выпитую Колу и серию кофеина с сахаром из двух кружек, Трэз внезапно ощутил, как его накрыл океан усталости.
– Прости меня, – прошептала Избранная.
Не говори, что собираешься уйти, подумал он. Хотя я тебя и не заслуживаю, пожалуйста, не покидай меня...
– Тебе нужно кормиться? – выпалила она внезапно.
Трэз почувствовал, как открылся его рот. Он многое ожидал услышать... но не это. Ничего похожего.
– Наверное, я слишком прямолинейна, – сказала она, опуская глаза. – Ты просто кажешься таким уставшим... а кормление порой помогает лучше всего.
Срань... Господня.
Он не знал, выиграл ли в лотерею... или же его приговорили к смертной казни.
Но когда его член требовательно дернулся, а кровь закипела, достойный мужчина, так глубоко похороненный в нем, заговорил тихим настойчивым голосом.
Нет, сказал он. Ни сейчас, ни когда-либо.
Вопрос в том... кто в нем одержит верх, ангел или дьявол?
Глава 11
Роф вошел в туннель в темпе вальса, грохот его ботинок, словно раскаты грома, отдавался эхом так, что он буквально превратился в марширующий оркестр. Джордж бежал рядом с ним, его ошейник позвякивал, когти цокали по бетонному полу.
Дорога из учебного центра в особняк занимала не меньше двух минут, от трех до четырех, если идти медленно и болтать. Но не в этот раз: Джордж остановил его перед армированной дверью через каких-то тридцать секунд после того, как они вышли из офиса через шкаф.
Поднявшись по невысоким ступенькам, Роф нащупал панель и ввел код. С лязгом, будто это был банковский сейф, замок открылся, и потом они прошли через проем к следующей двери. Разобравшись с последней, они вышли в огромное фойе, и Роф сразу же принюхался.
Ягненок – на Последнюю трапезу. Камин – в библиотеке. Вишес курит самокрутку в бильярдной.
Дерьмо. Он должен рассказать брату о том, что произошло в зале с Пэйн. Черт, технически, он должен парню рит.
Но это может подождать.
– Бэт, – сказал он псу. – Ищи.
Он и его животное несколько раз проверили воздух.
– Наверх, – приказал он, когда пес двинулся вперед.
Когда они поднялись на площадку второго этажа, запах Бэт стал сильнее... и значит, они двигались в верном направлении. Плохие новости? Запах шел слева.
Роф прошел по коридору со статуями, мимо спален Джона и Хекс, Блэя и Куина.
Они замерли еще до спальни Бэллы и Зэйдиста.
Он и без пса понял, что они достигли пункта назначения... и он знал наверняка, перед чьей комнатой они стояли: даже в коридоре, гормоны беременности так сильно переполнили воздух, что, казалось, образовывали бархатную занавесь.
Поэтому его Бэт была здесь, ведь так?
«Женщины не хранят секреты от мужчин, которые их уважают».
Черт возьми. Не говорите, что его супруга хотела ребенка и что-то предпринимала по этому поводу, даже не поговорив с ним.
Стиснув зубы, он поднял руку, чтобы постучать... но в итоге с силой ударил по двери. Один раз. Второй.
– Войдите, – сказала Избранная Лейла.
Роф широко распахнул дверь, зная, когда именно шеллан увидела его: пахнущий дымом запах вины и обмана пересек комнату.
– Нам нужно поговорить, – сказал он резко. А потом кивнул – как он надеялся – в сторону Лейлы. – Избранная, прошу извинить нас.
Женщины что-то сказали друг другу, Бэт – напряженно, Лейла – взволнованно. А потом его супруга встала с кровати и подошла к нему.
Они не сказали друг другу ни слова. Пока она не закрыла дверь за ними. Пока они не прошли по коридору бок о бок. И лишь дойдя до своего кабинета, Роф приказал Джорджу оставаться снаружи и запер их в комнате.
Хотя он весьма близко познакомился с расстановкой навороченной французской мебели, он выставлял руки в стороны, прикасаясь к укрытым шелком креслам и изящной софе... а потом – к углу отцовского стола.
Обойдя его и сев на трон, Роф вцепился в массивные резные подлокотники... так сильно, что дерево протестующе затрещало. – Как давно ты начала сидеть с ней?
– С кем?
– Не прикидывайся дурочкой. Тебе это не идет.
Воздух в комнате буквально застыл, и он услышал ее шаги по обюссонскому ковру. И пока Бэт ходила, он мог представить ее: брови низко опущены, губы сжаты, руки скрещены на груди.
Вина исчезла. Сейчас она была такой же злой, как и он.
– Почему тебя это вообще волнует? – пробормотала она.
– Я имею все права знать это.
– Что, прости?
– Она беременна. – Он ткнул в ее сторону пальцем.
– А то я не заметила.
Он так сильно ударил кулаком, что телефонная трубка соскочила с держателя.
– Ты хочешь спровоцировать свою жажду?!
– Да! – закричала она в ответ. – Хочу! Это что, преступление?!
Роф шумно выдохнул, казалось, его сбила машина. Снова.
Изумительно, какое опустошение порой чувствуешь, когда озвучивают твой самый сильный страх.
Сделав два глубоких вдоха, он понял, что должен тщательно выбирать слова... хотя его надпочечники заработали на полную и накачивали его кровеносную систему целой тучей «О-Боже-Мой», так, что он просто тонул в парализующем страхе.
В тишине «бип-бип» телефона казался таким же громким, как ругань, потоком лившаяся в их мыслях.
Дрожащей рукой Роф похлопал по столу, пока не нашел приемник. Он вернул трубку на место со второй попытки, но на этот раз умудрился ничего не расквасить.
Милостивый Боже, как же тихо в комнате. По непонятной причине он с неестественной четкостью ощутил кресло, на котором сидел, все, начиная с кожаной обивки, резных символов под предплечьями, до царапавшей тело спинки, поднимавшейся позади него.
– Мне нужно было услышать это, – сказал он безжизненно, – и знай, я говорю начистоту. Я ни за что не обслужу тебя во время жажды. Никогда.
Сейчас она задышала так, будто получила удар в живот.
– Я не... я не верю, что ты только что сказал это.
– Этому не бывать. Никогда и ни за что. Я никогда не сделаю тебе ребенка.
Он немного вещей знал со стопроцентной уверенностью. Это и тот факт, что он невероятно сильно любил ее.
– Не будешь, – хрипло уточнила она. – Или не можешь.
– Не буду. То есть н-е-б-у-д-у.
– Роф, это нечестно. Ты не можешь делать такие категоричные заявления, словно это одна из твоих прокламаций.
– Значит, я должен лгать о своих чувствах?
– Нет, но ты мог рассказать мне о них, ради всего святого! Мы – партнеры, и это влияет на нас обоих.
– Обсуждение не изменит ситуации. Если ты пожелаешь и дальше тратить время с Избранной, то это твое решение. Но если слухи правдивы, и это подтолкнет тебя к жажде, так знай, что ты пройдешь через нее с участием лекарств. Я не буду обслуживать тебя.
– Господи... словно я какая-то домашняя зверушка, которую нужно отвезти к ветеринару?
– Ты понятия не имеешь, что из себя представляют эти гормоны.
– Какие слова. И бросает их мужчина.
Он пожал плечами.
– Это достоверный биологический факт. Когда у Лейлы была жажда, мы все ощутили это, во всем особняке... и даже спустя пару дней после. Марисса годами пользовалась обезболивающими. Так все делают.
– Да, наверное, когда женщина не замужем. Но в последний раз, когда я проверяла, мое имя красовалось на твоей спине.
– То, что ты замужем, еще не означает, что обязательно должна иметь детей.
Какое-то время она молчала.
– Тебе хоть на мгновение приходило в голову, что это может быть важным для меня? И не в духе «О, я хочу новую машину» или... «Я хочу вернуться в школу». И даже не «Как насчет того, чтобы время от времени устраивать гребаные свидания, в перерывах между покушениями и твоей ненавистной работой?». Роф, дети – основа жизни.
И дорога к смерти... для нее. Столько женщин умирали на родильном ложе, и если он потеряет Бэт... Дерьмо. Он даже гипотетически не мог представить.
– Я не дам тебе ребенка. Я мог бы подкрепить правду целой кучей несущественной ерунды и утешений, но, рано или поздно, тебе придется принять этот факт...