В отряде шла перекличка, когда они с большим трудом протиснулись на перрон.
— Не расходиться! — приказал молодой поручик. — Сейчас я вернусь.
Фелек рассказывал, что приключилось с добровольцем, и не без тревоги представил Матиуша.
— Что скажет поручик? — беспокоился Матиуш.
— Поручик выбросит его из вагона на первой же станции. О тебе, Фелек, мы уже говорили, и то он морщился. Эй, вояка, сколько тебе лет?
— Десять.
— Ничего не выйдет. Если хочет, пусть лезет в вагон; но поручик его выкинет, и нам еще достанется.
— Если меня поручик выкинет из вагона, я пойду пешком! — крикнул возмущенно Матиуш.
Его душили слезы. Он, король, который должен был покинуть свою столицу на белом коне, во главе войска, осыпаемый из окон цветами, удирает потихоньку, как вор, чтобы исполнить свой священный долг защиты страны и подданных, ~~ и вот одно за другим сыплются на него оскорбления.
Коньяк и лосось быстро прояснили лица солдат.
— Королевский коньяк, королевский лосось, — хвалили они.
Не без радости наблюдал Матиуш, как солдаты пили коньяк воспитателя.
— Ну, братишка, опрокинь и ты шкалик; посмотрим, умеешь ли воевать.
Наконец-то Матиуш пьет то, что пили короли.
— Долой рыбий жир! — воскликнул он.
— Хе, хе, — да ты революционер, — не расслышав, сказал молодой капрал. — Тебе не нравится режим? Уж не считаешь ли ты короля Матиуша тираном? Будь осторожней, сынок, за такое одно «долой» можно получить пулю туда, куда не следует.
— Король Матиуш не тиран, — живо запротестовал Матиуш.
— Мал еще, неизвестно, что из него вырастет.
Матиуш хотел еще что-то сказать, но Фелек ловко перевел разговор на другую тему.
— Так вот я и говорю, идем мы втроем, а тут как грохнет — я думал бомба с самолета. А это ящик с ракетами. Потом такие звезды посыпались с неба!
— А на кой дьявол нужны им ракеты?
— Чтобы освещать дорогу, когда нет прожекторов.
— А там рядом стоит тяжелая артиллерия, кони перепугались и — на нас. Мы оба в сторону, а тот не успел.
— И здорово его ранило?
— Крови было много. Его тут же унесли.
— Вот она, война, — вздохнул кто-то. — Есть у вас там еще коньяк? Что же это поезда не видать?
В эту минуту, пыхтя, подошел поезд. Шум — суматоха — беготня.
— Никому не садиться! — крикнул, подбегая, поручик. Но его голос потерялся в шуме.
Матиуша и Фелека солдаты бросили в вагон, как два пакета. Снова где-то какие-то две лошади упирались, не желая входить в вагон. Какие-то вагоны должны были отцепить или прицепить, поезд дрогнул — что-то стукнуло — машинист снова дал задний ход.
Кто-то вошел в вагон с фонариком, стал выкрикивать фамилии. Потом солдаты выбежали с котелками за супом.
Матиуш как будто бы все видел и слышал, но глаза у него слипались. Когда поезд, наконец, тронулся, Матиуш не знал. Когда он проснулся, мерный стук колес указывал на то, что поезд шел уже полным ходом.
«Еду», — подумал король Матиуш. И снова заснул.
7
Поезд состоял из тридцати товарных вагонов, в которых ехали солдаты, нескольких открытых платформ с повозками и пулеметами и одного пассажирского вагона для офицеров. Проснулся Матиуш с легкой головной болью. Кроме того, болела ушибленная нога, спина и глаза. Руки были грязные и липкие, при этом его мучил зуд.
— Вставайте, разбойники, суп остынет.
Не привыкший к солдатской пище, Матиуш с трудом проглотил несколько ложек.
— Ешь, брат, ничего другого не получишь, — уговаривал его Фелек, но безрезультатно.
— У меня болит голова.
— Слушай, Томек, только не вздумай разболеться, — шепнул опечаленный товарищ. — На войне можно быть раненым, но не больным.
И Фелек начал вдруг чесаться.
— Старик был прав, — сказал он, — уже паразиты кусаются. А тебя не кусают?
— Кто? — спросил Матиуш.
— Кто? Блохи. А может что и похуже. Старик мне говорил, что на войне меньше досаждают пули, чем эти зверюшки.
Матиуш знал историю несчастного королевского лакея и подумал:
«Интересно, как выглядит насекомое, которое тогда так разгневало короля?» Но долго раздумывать не было времени, потому что капрал вдруг закричал:
— Прячьтесь, поручик идет!
Их втолкнули в угол вагона и прикрыли попоной.
Когда проверили их одежду, оказалось, что тому и другому чего-нибудь не хватало. Но в вагоне был один солдат — портной, любящий свое ремесло, и он охотно взялся от скуки перешить для добровольцев солдатскую форму.