— Да, слышали!
— Вы лживый, вороватый, продажный коп! — крикнула Грасьель почти в ухо Менделу.
— Да что с ними церемониться?! — заявил кто-то из толпы.
— Отдайте сумку! — Женщина схватила ручку, но коп не отпускал. Они тянули каждый к себе. Грасьель, ободряемая толпой, победила. Мендел ослабил захват, не выдержали нервы.
Пенабас понял, что настало время для решительных действий.
Он выхватил пистолет и наставил на Грасьель.
— Поставь сумку и отойди. Сейчас же!
Она не подчинилась. Тогда он взвел курок, чтобы подчеркнуть серьезность намерений. Толпа немного подалась назад. Грасьель отпустила сумку, но не отошла. Она встала, уперев руки в бока, охваченная гневом. На ее глазах были слезы.
— Роро копил деньги всю жизнь. А вы… вы их… украли.
Копы начали пятиться.
— Как вам не стыдно! — крикнула Грасьель им вслед. — Но я запомнила ваши фамилии! Пенабас и Мендел. Я напишу на вас жалобу, на воров!
Мендел остановился.
— Вот скотина.
— Чего ты? — спросил Пенабас.
— Отдам ей сумку.
— Какого черта?!
— Мы погорели. Я не хочу садиться в тюрьму.
Сзади раздался ужасный треск. Они увидели, что их автомобиль дубасят палками, клюшками и металлическими стержнями. Заднее стекло уже было разбито, шины разрезаны, двое детей на крыше сбивали проблесковый маячок. Но что еще хуже, с Пятьдесят четвертой к ним двигалась толпа.
И с другой стороны тоже, во главе с Грасьель.
Копы посмотрели друг на друга, соображая, как выбраться из ситуации. В воздух взлетела бутылка и ударила Пенабаса в затылок. Он упал, уронив пистолет. Толпа ринулась на них. Менделу угодил в бок кусок кирпича. Он уронил сумку, полез за пистолетом, но получил удар по ногам и опрокинулся на спину. Его начали бить ногами и всем, чем можно. Мендел потерял сознание.
А Пенабас, оглушенный, с разбитой головой, сумел отползти в сторону, незамеченный. Он поковылял по Второй авеню. Вначале медленно, потому что кружилась голова, а затем собрался с силами и побежал. Вслед ему летели камни и палки. Затем он услышал шаги. Его преследовали. Пенабас выскочил на Пятьдесят шестую улицу, надеясь увидеть полицейскую машину, но там вообще не было движения. Он побежал дальше. Бежал и молился:
— Боже, не позволь им убить меня! Не позволь им убить меня! Пожалуйста…
И случилось чудо. Единственный автомобиль, желтое такси, свернул в его сторону.
Пенабас выскочил на проезжую часть, взмахивая руками. Такси замедлило ход и остановилось. Пенабас взглянул на небеса:
— Спасибо, Боже!
Затем он обратился к водителю, неприметному чернокожему мужчине:
— Приятель, увези меня отсюда!
Он попытался открыть дверцу такси. Она была заперта.
— Давай же, приятель! Меня хотят убить. Открой эту чертову дверцу!
Водитель очень спокойно смотрел вперед на двигающуюся к ним толпу.
— Давай же! Пожалуйста!
Таксист взглянул на Пенабаса, и тот неожиданно узнал его.
Потянулся к кобуре, но вспомнил, что уронил пистолет на улице. Водитель же пододвинулся к дверце, и Пенабас подумал, что он собирается открыть ее. Но водитель поднял с сиденья обрез и выстрелил копу в лицо.
Макс и Джо стали свидетелями, как таксист застрелил копа. Они двигались по Пятьдесят шестой улице. Такси быстро отъехало, взвизгнув шинами, даже раньше, чем тело копа упало на асфальт.
— Убит полицейский! Убит полицейский! Пятьдесят шестая улица! — крикнул Макс в микрофон рации.
Джо притормозил и вылез посмотреть на упавшего полицейского.
— Пожалуйста, сообщите свои намерения, — прохрипел в ответ голос диспетчера.
Макс посмотрел в ветровое стекло. Джо отрицательно покачал головой. Коп был мертвый.
— Мы будем преследовать преступника. Он водитель желтого такси. Двигается по Пятьдесят шестой улице. Просим поддержки.
Они гнались за такси через Лимон-Сити, где всюду возникали беспорядки, словно вскрылся созревший болезненный нарыв. Почти на каждой улице громили автомобили, грабили магазины, били в домах окна, избивали людей. В воздух летели камни, бутылки и прочие предметы.
Подкрепления нигде не было. По рации сквозь трески пробивались отчаянные просьбы о помощи. Сообщали, что копов выбрасывают из машин, уже слышны выстрелы.
Макс держал в одной руке пистолет, в другой винтовку. Как только они тормозили или останавливались, чтобы не наехать на пешеходов, их забрасывали камнями, пытались разбить стекла. Погромщики суетились, переливая бензин из автомобильных баков в бутылки. Вскоре запылали первые здания, затем шины автомобилей. Улицы наполнились густым едким дымом.