— А насколько распространены вещества, обнаруженные у него в желудке? — спросил Макс.
— Садовые разновидности. Кроме бобов.
— Когда ты получишь окончательный результат?
— Сложный вопрос, Макс. Морг сейчас переполнен. Кстати, один из убитых — коп из управления по борьбе с наркотиками. Застрелен во время засады в восточной части города. Ты слышал об этом?
— Да, по дороге сюда.
— Мы считаем, его пристрелил кто-то из своих.
— Зачем?
— Пока не ясно. Кокаин вывернул наш город наизнанку, поставив все с ног на голову.
— Да, — вздохнул Макс. Затем наклонился к ней и тихо проговорил: — Ракель, я не хочу на тебя давить, но мне очень нужно знать, что это за бобы.
Ракель тоже наклонилась к нему и подмигнула.
— Что, Макс, затеял очередной неофициальный крестовый поход?
— Я понимаю, ты занята…
— Элдон об этом знает?
Макс отрицательно покачал головой. Ракель шутливо-драматически вздохнула и изобразила приступ головной боли.
— Только пусть это все останется между нами, — попросил он. — Хорошо?
— Конечно. И что я буду за это иметь?
— А что бы ты хотела?
— Хм… что бы я от тебя хотела, Макс?
— А если нам с тобой выбраться куда-нибудь посидеть, как в старые добрые времена? Попить мохито… Ты его еще не разлюбила?
— Пока нет.
— Тогда договорились.
— А тебе известно, что попытка подкупить служителя закона является федеральным преступлением?
— Разумеется. — Макс широко улыбнулся. — Я ведь сам в некотором роде служитель закона.
— Ладно! — Она тоже улыбнулась.
— Только, когда получишь результат, звони мне домой, хорошо?
— Да.
— Спасибо, Ракель. Я этого никогда не забуду. И сделай мне копию документов гаитянина-зомби.
Вернувшись домой, Макс сел у телефона и стал обзванивать по списку магазины, где продаются карты таро, а также дистрибьюторов и индивидуальных поставщиков. Везде спрашивал колоду де Вильнёва. Большинство даже не слышали о таких, а немногие осведомленные объяснили, что колоду можно купить лишь непосредственно у родственников де Вильнёва. Несколько человек вызвались помочь. Называли цену от пяти до десяти тысяч долларов. На вопрос, заказывал ли у них недавно кто-нибудь подобную колоду, они ответили нет.
Сделав пятнадцать звонков, Макс устроил перерыв, сварил кофе, выкурил пару сигарет на балконе. День сегодня был солнечный, с приятным прохладным ветерком. Он постоял, подышал ароматом моря. Потом посмотрел вниз, на Луммус-парк, и скривился. Эту свалку давно пора переименовать в Парк Отбросов.
Макс вернулся в гостиную, сел, откинулся на спинку дивана. Просмотрел список. Предстояло позвонить в магазин «Таинственный Гаити» Сэма Исмаэля, который теперь, после выхода из игры Преваля Лакура и Ги Мартина, стал единственным инвестором в программе реконструкции Лимон-Сити. Но телефон зазвонил прежде, чем он успел снять трубку.
Это был Джо. Говорил из автомата. Максу показалось, что он запыхался и чем-то встревожен.
— Я знаю, кто убийца Мойеса, — сообщил он. — И только что нашел его родственников. Привози инструмент и пропусти завтрак.
33
Шторы в доме Рут Кажюсте на всех окнах были плотно задернуты. Жара, темень. И вонь. Настолько сильная, что они ее с трудом переносили. Не помогали ни маски, ни мазь в носу. Вонь проникала всюду.
Макс закрыл дверь, Джо включил свет. Они надели перчатки и пластиковые бахилы — место преступления скоро будут осматривать криминалисты и нельзя оставлять даже намека на свое присутствие.
Первые три трупа — зловещие темные фигуры — лежали близко друг к другу справа от двери. Еще два примерно в семи метрах от них.
Макс и Джо заглянули в комнаты. В кухне справа пусто, в двух спальнях слева тоже. В ванной комнате, последней по коридору, дверь выбита и сброшена с петель. Там они нашли еще труп в сидячем положении, в конце комнаты у стены, под небольшим прямоугольным окном с ледяным узором.
Черного входа в доме не было. Они проверили, прежде чем войти в холл. Всего шесть трупов. Макс и Джо вернулись и приступили к осмотру.
В гостиной оживленно суетилась армия черных жуков, отхватывая от трупов микроскопические кусочки вкусной плоти. Они не были такими дисциплинированными, как те, что в доме Лакура. Тут царил хаос. Видимо, жуки чувствовали, что время уходит. Жара в доме убыстряла процесс разложения.
— Какое сегодня число? — спросил Макс.